Я немного подумал и решил, что могу. По крайней мере, попытаюсь.
Она правильно расценила мой кивок.
— Только с этим не тяни, — попросила она. — Сделай до того, как доберешься до своей Аляски.
— Конечно, — сказал я. — Сделаю сегодня же.
— И не вставляй этот эпизод в книгу.
— Не буду, — соврал я.
— Ладно, как знаешь…
Она как-то неловко повернулась на стуле и ее лицо скривилось от боли. Я уже почти закончил работу над своим пропуском на свободу, осталось дописать только пару слов и поставить точку, после которой, все обычно и происходит, и тут мой взгляд упал на пачку бумаги, которую она принесла.
Директор Доу выстрелил в нее три раза, и в бронежилете было три входных отверстия. А из пачки она извлекла только две пули…
— Ты ранена, — сказал я.
— Ерунда, — отмахнулась она. — Царапина.
— Я ведь не смогу взять тебя с собой, — сказал я. — Ты — Цензор, и значит, на тебя мои способности не распространяются… Я ничего не могу сделать лично для тебя.
— Я и не собиралась просить тебя о чем-то подобном, — сказала она и посмотрела на собранный в доме арсенал. — Я останусь здесь и встречусь с последствиями тех решений, которые я принимала.
— И что ты будешь делать после того, как у тебя закончатся патроны?
Она подняла правую руку, и топор, до этого лежащий на ковре, оказался у нее в ладони, и ее пальцы крепко сжали рукоять. Тьма, сгустившаяся под потолком гостиной после того, как почти погас камин, соткалась в черную птицу, и большой ворон мягко опустился на ее плечо.
— После того, как у меня закончатся патроны, — хищная улыбка исказила губы той, что была известна мне, как Роберта Кэррингтон. Она выдержала короткую паузу, и это дало мне понять, что фразу начинала произносить сержант городской полиции, а закончила — рожденная в мирах бесконечных сражений Дщерь Мести и Войны. — Мои враги познают ужас и поражение, ибо я устрою им настоящую Ночь Черепов.
