русская туристка не устояла против обаяния темпераментного черноокого турка.
За это увлечение она расплатилась фингалом под глазом и разрывом с перспективным женихом, однако хореографическую выучку получила отличную.
Всему Саратову сразу стало ясно, насколько московские чаровницы превосходят волжских, робко шагавших по сцене на высоченных каблуках!
Все мероприятие носило благотворительный характер: деньги от сбора за билеты должны были пойти на ремонт родильных домов, находящихся в плачевном состоянии.
Юлька улыбалась, наговаривая этот комментарий на пленку. Не исключено, что и она приедет рожать сюда, на свою малую родину. А что, в этом есть смысл. Неплохо, если в такой момент мама будет рядом и сможет помочь: в Москву-то Елена Семеновна вряд ли вырвется в разгар учебного года.
А впрочем, часть собранных средств была затрачена на банкет, где присутствовали и городские власти, и участники конкурса, и самые видные представители саратовского цеха гинекологов. Чета Синичкиных-старших тоже была приглашена: без их помощи не удалось бы залучить сюда блистательную Ольгу Викторовну! Да и Юлия Викторовна осветила местное событие в своем репортаже.
Елена Семеновна представила дочерям высокого седого человека:
— Познакомьтесь, девочки. Вот виновник всего.
— Чего — всего? — не поняли двойняшки.
— Вас, — коротко ответила Елена Семеновна.
— Мам, — поддразнила Юлька. — Ты нарушаешь все правила русского литературного языка. Пожалуйста, изъясняйся грамотно. Словесник ты или нет?
Седой человек улыбнулся, а Елена Семеновна раскраснелась от волнения:
— Да… правда… Но очень трудно выстроить эту фразу…
— Доктор Комаров, — представился мужчина, придя к ней на помощь.
— Доктор принимал ваши роды! — выпалила наконец мама.
— Любопытный был случай, — подтвердил Комаров. — Я его, как сейчас, помню.
— Здорово! — воскликнула Ольга.
Юлька же вдруг ляпнула:
— А вы и до сих пор… практикуете? — и тут же прикусила язык.
Но было поздно. Гинеколог уже присматривался профессиональным взглядом к изменившемуся цвету ее лица и к слегка отекшим векам. Рядом стояла ее сестра-двойняшка, свеженькая и розовощекая, а значит, было с кем сравнивать.
— Вообще-то я собираюсь на пенсию, — сказал Комаров, — но до ваших родов еще доработаю. Видимо, событие ожидается где-нибудь в конце января?
— Какое событие? Что, что, кто, как? — как клушка, закудахтала Елена Семеновна.
Врач понял, что сморозил глупость, однако слово не воробей.
«Шила в мешке не утаишь», — подумала Юлька и подтвердила:
— Да, в конце января.
— Какой ужас, — прошептала мама.
— Какая глупость! — воскликнула Ольга.
— Какое счастье, — возразил Комаров и крепко обнял Юльку. Доктор имел на это полное право: ведь он был «виновником всего».
Вот так и закончились съемки репортажа из глубинки, который Андрей Васильевич патетически называл «правдой жизни».
Сестры покинули Саратов, оставив родителей в состоянии полного шока.
Глава 7
ДЕЕСПОСОБНЫЙ ГРАЖДАНИН
Разоблачение Юлькиной тайны произошло, к счастью, в Костино отсутствие, и коллеги пока ничего не знали.
Андрей Васильевич решился, кажется, наконец зачислить молодую журналистку в штат, а разве беременных нынче берут на работу! С ними хлопот не оберешься, уйдут в декрет, а потом плати им денежки ни за что ни про что! Так что от начальника Юлька свое состояние тщательно скрывала.
К сентябрю у нее стала меняться фигура, и наивный руководитель редакции отнесся к этому весьма одобрительно:
— Остепеняешься, Синичкина? Это хорошо. Превращаешься из вязальной спицы в подобие женщины. Давно пора. И бредовых идей вроде поубавилось.
Их действительно поубавилось, потому что поприбавилось других забот.
Скажем, назревала проблема одежды. Пока еще удавалось стянуть на животе молнию джинсов, но ясно было, что это ненадолго. Скоро придется обновлять гардероб, а это стоит денег.
Накопления прибавлялись медленно, и они были предназначены для других целей: на пеленки, пустышки, бутылочки. Причем все это понадобится в двойном количестве, и коляску придется покупать парную, а она дороже обычной.
— Хочешь, возьми поносить мое платье от Ле Монти, — предлагала Ольга. — Оно все в драпировках, широкое.
— Хочу. Спасибо.
— Только, чур, с одним условием!
— Пятен не сажать?
— Ха, легко решила отделаться! Пятна — само собой. А еще — расскажи, кто это тебя… осчастливил!
— Носи сама свои драпировки. И не лезь в мои дела.
— Ну, Юльчик! — Оля сгорала от любопытства. — Хоть намекни! Хоть на какую букву!
— На В.
— Василий? Валентин? Неужели Вовочка? Ты глянь, какое платье роскошное! А? Неужели не соблазнишься?
— Ладно. Не Вовочка, а Венечка. Гони платье!
— Венечка… фирма веничков не вяжет… Погоди-погоди, это тот самый, что ли?
— Какой тот самый? Ты его не видела.
— Зато слышала! Не его самого, а как ты с ним по телефону ворковала. Вы еще про какой-то завод говорили, про какую-то технологию… Скучища! Тот, да?
— Тот самый.
— И что же он у тебя… простой рабочий?
— Не совсем простой.
— А! Квалифицированный! Шестого разряда! Или мастер участка? Просто блеск. Ну, Юльчик, таких идиоток, как ты, днем с огнем поискать.
— Вот и поищи, если заняться нечем.
— Согласись: сглупила ты.
— Тебя забыла спросить.
— Что-то он давно не объявлялся. Слинял?
— Отстань.
— Точно, слинял. Так надо будет его найти и на алименты хотя бы подать! Пусть раскошеливается! А то — хорошо устроился: нам, мужчинам, не рожать, сунул-вынул и бежать!
Нет, это было выше Юлькиных сил! Она произнесла тихо, но так угрожающе, что Ольга сразу притихла:
— Слушай, милая моя. Или ты заткнешься… раз и навсегда… Или — собирай свое шмотье, и свое платье от Ле Монти, и свои брюлики и уматывай с глаз моих! Куда хочешь, к Игоряшечке, к фигашечке, к предкам в родимый Саратов, к туркам в солнечную Анталию — мне все равно. Понятно?
Оля ответила кротким и смиренным тоном:
— Чего уж тут не понять, кретинка ты моя безмозглая! Жаль мне тебя. Фигней маешься.
И — осталась жить с сестрой, в коммунальной квартире на Дорогомиловской.
…В начале сентября вернулись Кузнецовы. При первом же взгляде на Юлин животик Лида поняла, что ее худшие опасения подтвердились. Все хорошее, что когда-то возникло между ними, было забыто напрочь.
Началась затяжная квартирная война, с вызовами милиции по поводу нарушения паспортного режима и незаконного проживания на московской жилплощади Ольги Синичкиной.
Этот вопрос Юльке, правда, удалось утрясти довольно легко и даже с выгодой для себя: она предложила Веронике Андреевне материал о самоотверженной службе рядовых сотрудников милиции. Разумеется, главным героем репортажа был их участковый, бравый малый с гусарскими усами, которые на газетной фотографии вышли очень живописными.
Редакторша была в восторге, участковый тем более. Он пригрозил Кузнецовым, что оштрафует их за ложные вызовы.
Тогда Лидия, а следовательно и Борис, стали срывать злость на Василии Павловиче. Никогда еще старику не приходилось так туго.
Только
