суд, который выносит решения сразу, и посадить никого не может. И они меня давно ждут! — закончил я и показал рукой на здание Великого Суда Чести Благородных Родов Тверского Царства. Вроде бы так они называются, если я не ошибся.
Вика аж застыла. Но всего на пару секунд. Ну да, она соображает очень быстро. А затем девчонка охнула и бросилась мне на шею, вереща:
— Ты молодец! Это же выход! Самый лучший. Ну лишат они тебя права свободного барона голосовать в Ассамблее. На пару лет. А ты пока наберешь политического веса. Самое то! Только давай я сбегаю, посмотрю что у них за планы на заседание сегодня.
— И если не получится, то мы женимся после обеда, — хмыкнул я, обнимая подругу. — Но тогда завтра после собрания придется улепетывать. Беги, посмотри что за заседания сегодня в этом Суде Чести. И поспеши. Сейчас девчонки подъедут и нам… вам надо подготовиться. Мы же не хотим, чтобы меня просто пожурили. Нам нужен… как это… хардкор.
Вика серьезно посмотрела на меня, кивнула и ехидно произнесла:
— Нет! Подготовиться к слушанию в Суде Чести придется всем. И тебе тоже. Мы проконтролируем, так что можешь не волноваться.
А я что? Я как раз и начал волноваться. Одно дело девчонок нарядить. Но что они мне придумают?
Через два часа я стоял в холле Суда Чести и смотрел на себя в зеркало. Да уж… Я зря думал о своих девчонках, что они подберут что-то вроде того костюма, в котором я оказался в теле Андрейки в первый день в этом мире. Ошибся. А они у меня молодцы! И костюм получился очень вызывающий, но не как у мальчика, желающего оголиться, а как у такого… Ну, владельца гарема. Других мыслей не возникало.
Черный пиджак с золотыми пуговицами. Два револьвера на поясе. Короткий цилиндр и черные брюки. Отторжение у меня лично вызывали только ботинки на высоком каблуке. Да еще и со шпорами. Но тут я поверил доводам, что это именно то, что должно поджечь зады у старых пердунов в этом самом суде.
А Вика, наряженная в облегающее длинное платье и шляпку, как раз подавала мне бумажки с фотографиями передовиц из старых газет. Тех самых, где давние подвиги тех, кто сейчас пытается строить молодежь, были очень красочно описаны.
Я посмотрел на бывшую принцессу и тут же отвел глаза, решив рассматривать уж вечером и дома. У неё и вправду было самое закрытое платье из всех. Один нюанс… Оно было полупрозрачное, так что минималистичное белье просвечивало ещё как! Самой непрозрачной частью оказалась вуаль на верхнюю часть лица. Ну да. Вике показывать лицо не стоит. Ох как не стоит!
Инна поражала тонкой маечкой и супер короткими шортиками. И два револьвера на поясе. Ну да… В какой-то игре ещё в прошлом мире я такое уже кажется видел.
Малина проявила воображение, соорудив косплей. Этакая монашка в рубашке из дорогого черного шелка. И в идеальном сочетании черного и белого в чепце или как это называется на голове. Беда только в том, что её одеяние заканчивалось очень быстро, очень короткой юбочкой. Настолько короткой, что девчонке наклоняться или присаживаться категорически не рекомендовалось.
Елена просто приобрела себе маленькое красное платье, и смотрелось оно на ней выше всяких похвал.
А еще и Алесса, чей наряд сочетал в себе дорогую ткань с картинно прорезанными дырками. Вдобавок её накрасили темной косметикой, и она стала похожа на чернокожую рабыню. Очень сексуальную, но совершенно в Тверском царстве неуместную.
Нет, ни в каком из нарядов не было чего-то совсем уж вызывающего, хотя они конечно же годились только для ночного клуба. И даже там притянули бы к себе все взгляды. Что уж говорить о самом, наверное, высокоморальном месте Тверского Царства.
Пока я любовался девчонками, а Ива у меня в голове возмущенно вопила, что тоже хочет поучаствовать со всеми в таком замечательном представлении, Вика рассказывала:
— Сейчас там торжественная часть. Привезли кучу детишек разных возрастов из самого благообразного пансиона. Кого-то журят за неподобающее поведение, кого-то хвалят. Еще в зале две делегации таких же старпёров из Кастильского Королевства и Саудовского Халифата. В общем, лучше момента не придумать.
Я и пошел. Нагло залез на трибуну, сунув охранникам требование явиться в этот самый суд, хоть и с сильно просроченной датой. Дальше толкнул зажигательную речь. Да, зажигательную, но короткую, чтобы меня не прогнали до главной части. И пока я никого лично не задевал и фотографий старых газет не показывал.
Обратил внимание на заблестевшие глазки старших девчонок из пансионата, наряженных почти как монашки. Я так понимаю, главные проблемы у некоторых были за малозначительные вольности в одежде и попытки краситься. А тут такой я.
Делегации аналогичных судов, которые до этого мирно дремали в своих ложах, сразу оживились. Но самая бурна реакция была среди ранее зевавших на галерке журналистов. Те вскочили с мест и застрочили в блокноты. И несколько вспышек фотоаппаратов сверкнули. Ну да, им сегодня будет хоть что-то написать большее, чем дежурные заметки в разделах светской хроники.
Я закончил речь фразой:
— И мне как-то всё равно на ваши решения. Ну подумаешь, отлучили от некоторых светских событий и, как вы их называете, приличных домов. Сдались они мне! У меня свой дом есть, и я в нем если пожелаю, буду званые вечеринки для молодежи устраивать. И еще у меня есть девушки, все самые замечательные. Вот, пришли поддержать меня.
В зал вошли все мои девчонки, и тут уже стариканы и старухи благородного происхождения аж повскакивали со своих мест и заорали чуть не все разом. Делегации тоже вскочили, а школьники только рты разинули. Но самая бурная реакция случилась у журналистов. Еще бы! Тем сегодня светили места на первых страницах.
Впрочем, что-то сказать получилось только у Вики. К ней подскочил распорядитель суда и заорал:
— Тут все простолюдинки! Но вы надели перстень благородной! Знаете, что вам за это грозит?
— Я по праву надела его, — улыбнулась бывшая принцесса, благо вуаль губ не закрывала. — И вы, думаю, сами это подтвердите. Только моё инкогнито потрудитесь сохранить.
Дальше Вика отвернулась от зала, так чтобы её видел только этот дед, и на секунду приподняла вуаль. Но тот не смог тут же подтвердить её права на перстень, потому что у него была уважительная причина. Сердце. Старикан чуть не упал, схватившись за грудь, и мне
