рукопашном бою, нет?
— А, ты про это… — Акеми снова краснеет: — здорово я тот раз от Иошико выхватила, да? Она мне два ребра точно сломала. И предплечье.
— Наоборот. Я удивился, что ты выстояла так долго. Ты молодец. Уж я-то видел ее в деле и знаю на что она способна. На моих глазах она однажды такой удар нанесла своей ножкой, что бетонный пол проломила и тот трещинами пошел. — говорить о том, что этим самым ударом Иошико произвела травматическую ампутацию гениталий одного из боевой тройки магов Братства я не стал. Понятно, что Акеми и Атсуши — воспитывались в клане и всякого навидались и готовили их к всякому, но лишний раз подвергать испытаниям психику юной девушки… ну или вызывать нездоровый интерес. По моему опыту Иошико в момент удара может усилить свою конечность так, чтобы оставить отпечаток своей ступни глубиной до десяти сантиметров в монолитном бетонном покрытии. А это не сделать просто ударом кувалды, кирки или лома. Тут нужен здоровенный копер для забивания свай с силой удара в несколько тонн. Так что жаловаться на парочку сломанных ребер в бою с ней — это не понимать, что Иошико все же сдерживалась. Тут надо сиять как солнышко и радоваться — всего-то парочка ребер! И предплечье.
— Ого — озадачивается Акеми: — значит мне еще повезло?
— Именно.
— Мне повезло дважды. — продолжает Акеми: — ведь ты меня сразу вылечил. Я вообще не понимаю, чего такого Минору-доно в этой Юки нашел. Надо было тебя в клан тащить сразу же. Подкупать, соблазнять, шантажировать, но тащить в клан любым способом. Ты же маг крови, а их во всем мире раз-два и обчелся. И то, о такой стремительной регенерации я в жизни не слышала. Теперь я понимаю, как тебе удалось всех нас отбить и даже Инквизицию заставить отступить… даже Лазурный Дворец перед тобой склонился! Минору-доно — дурак. — безапелляционно заявляет она и меня оторопь берет. Не в традиции клановых магов вот так отзываться о главе своего клана в разговоре с чужаком.
— Юки то, да Юки се — не замолкает Акеми: — мне братец все уши этой Юки прожужжал. Невероятный потенциал, благородная кровь, незаконнорожденная принцесса и все такое. Только она на него не смотрит вовсе. Или смотрит как самурай на цикаду. А он из кожи вон лезет. В тот раз Иошико ему нос разбила, он теперь дома сидит пока не заживет, боится в таком виде Юки-сама показываться. Вот только не понимает, что уже все. Не понравится он ей, как не старайся. Я бы сама сказала об этом Минору-доно, но тогда нас обратно в Токио отправят, а я тут уже привыкла… — она словно невзначай прикасается ко мне плечом.
— Понимаю. — мы дошли до магазинчика Тамагавы и я толкаю дверь, сопровождаемый звоном колокольчика, оповещающего о покупателе.
— Ну надо же! — раздается глубокий бархатный голос: — кто пришел! Неужели это сам Синдзи-сама наконец удостоил меня чести лицезреть его!
— Добрый день, Иное-сан! — кланяюсь я: — я тоже рад вас видеть. Это моя одноклассница, Акеми-тян.
— Ара-ара, Синдзи-кун, ты продолжаешь разбивать сердца девушкам и женщинам вокруг. — говорит Иное и ее глаза смеются: — видимо ты слишком занят, охмуряя очередную девушку, так, что забыл обо мне и не заходишь в магазинчик. Наверное, я все же постарела и уже не нравлюсь молодым парням.
— Ну что вы, Иное-сан — отвечаю я: — что вы. Во-первых, вы выглядите все моложе и моложе, наверное у вас есть какой-то секрет. А во-вторых, вы же не даете мне шанса!
— Это потому, что ты ветренный и нахальный! — машет на меня полотенцем Иное: — и постоянно новых девиц с собой приводишь! Ой… — она зажимает рот и испуганно смотрит на Акеми. Акеми пожимает плечами.
— Приятно познакомиться, Иное-сан — говорит она, обозначив поклон: — вы не переживайте, я знаю, что у Синдзи-куна много девушек.
— Что?! — Иное отрывает руки от рта: — когда он успел?
— Такова молодежь в наши дни, Иное-сан — Акеми вписывается в разговор как родная: — вы представляете себе? У Синдзи-куна от девушек отбоя нет, в то время как я считаю, что мужчина должен хранить верность одной… двум. Ну… пяти-шести женщинам!
— Что ты говоришь, Акеми-тян! — всплескивает руками Иное: — и как ты с этим всем справляешься?
— С трудом — признается Акеми и ее глаза как по команде словно бы становятся больше. И становятся влажными. Глядя на нее сейчас, я начинаю испытывать неясное чувство вины. Черт и как можно говорить, что это — не ментальная магия? Мне уже охота извиниться, хотя я и не понимаю, что я сделал не так.
— Как ты можешь, Синдзи-кун, так обращаться с бедной девочкой! — Иное возмущенно смотрит на меня, тут же приняв сторону Акеми, которую она, между прочим, в первый раз сегодня видит!
— Так — говорю я: — Акеми, прекращай немедленно. А то буду считать тебя менталисткой.
— Я просто хочу понравится твоим друзьям — надувает она губки: — у меня непроизвольно, извини.
— Не, не, не. И речи быть не может. Контролируй себя. Только мне не хватало всей этой женской солидарности.
— Он на тебя давит, да? — сочувственно кивает Иное: — есть способ. Надо его волос и вынутый след. Ночью на полнолуние…
— Иное-сан!
— А что, девочка по тебе сохнет, а ты ей даже шанса не даешь! Ломаешься как девица! — подбоченивается Иное: — вот парни пошли. В наше время — раз дают, так пошел и взял, а не разводили тут… театральные постановки. Наслаждайтесь Весной Юности! У нас, кстати и презервативы продаются, а если ты, Синдзи-кун по прежнему неопытен и все еще хочешь взять парочку уроков у старшей сестрички Иное… — она складывает руки на груди: — так тебе следует почаще заходить ко мне в гости а не пропадать на месяц!
— Он уже опытен! — уверяет Акеми: — очень-преочень опытен! Не надо, Иное-сан!
— Так мы ж не по серьезному — пожимает плечами Иное: — это у нас вроде тренировки будет. Интересно же посмотреть, чего в тебе
