я уйду и никогда не потревожу ее больше, как бы мне больно от этого не было, я исчезну навсегда из ее жизни.
В окнах ее дома виднелась тусклая точка света, похожая на свечу. Я постучал.
– Мария, это я. Пожалуйста, открой, я хочу поговорить.
Дверь никто не открыл. Я еще несколько минут стучал в ожидании ответа, зная, что она стояла прямо за дверью и, затаившись, ждала, когда я уйду.
Опустошенный я вернулся в свою неуютную квартиру. Какая-то нехорошая мысль все время свербела у меня в голове, что-то гадкое и противное, как холодный слизняк, ползающий по лицу.
Утром на работе я сказал Каричу, который рьяно взялся за свои новые обязанности, что мне нужно отлучиться, на встречу с одним управленцем новой открывшейся фабрики в нашем городе. Но, конечно, я и не собирался, ни на какую встречу, а прямиком направился к интернату, где работала Мария. Возле ворот, в своей обшарпанной будке, сидел уже знакомый мне дворник и крутил самокрутку.
– Подскажите, воспитатель Мария приходила на работу? – спросил я у него.
– У вас снова что-то украли? – лениво отозвался он.
– Нет, мне просто нужно знать выходила ли Мария на работу.
– А то, выходила.
– Когда?
– Да сегодня, только перед вашим носом и упорхнула.
– Она одна была?
– Да одна вроде, если я не совсем слепой.
Спешно поблагодарив дворника, я побежал по дороге, по которой все время провожал ее домой, но достигнув арки, понял, что уже должен был заметить ее, а если ее не было, то значит или дворник напутал со временем, или она пошла другой дорогой, или она увидела меня и спряталась. Дойдя до широкой улицы, где пролегали трамвайные пути и ее маршрут до дома, я оглянулся: силуэт, схожий с силуэтом Марии, выглянул на соседней улице и, как мне показалось, обернулся и скрылся снова. Я побежал туда, и снова ничего. Поплутав по улицам, я пошел быстрее по обходной дороге к ее дому и, не доходя до ее крыльца, спрятался за углом соседнего дома. Мой расчет оказался верен: через минут двадцать я увидел ее. Она, натянув шляпку на лицо и обмотавшись шарфом, быстро шла, оглядываясь по сторонам. Постояв немного возле дома соседки, будто что-то искала в сумке, она убедилась, что поблизости никого нет, и резко побежала к своему дому, а я ринулся за ней. Она вскрикнула, увидев меня, и успела захлопнуть дверь перед самым моим носом.
– Мария, открой дверь! – крикнул я, дергая за ручку. – Я теперь точно знаю, что ты дома.
– Уходи! Что тебе нужно? – закричала она.
– Я хочу поговорить, и я не уйду, пока ты не откроешь дверь.
– Уходи! Я не хочу разговаривать. Оставь меня в покое!
– Нет, я не оставлю тебя в покое, уж извини. Если ты не откроешь дверь, я обещаю, что выломаю ее, – сказал я, разглядывая толстую дубовую дверь, которую точно не смог бы выломать. – Можешь не сомневаться, что я вышибу! Вот сейчас же вышибу.
В эту минуту, как я приноравливался к удару плечом в дверь, послышался шум, и она приоткрыла дверь на цепочке. Ее огромные серые глаза с испугом смотрели на меня.
– Прошу, уходи. Я все тебе написала в письме. Я не хочу больше никаких отношений. Я… я не люблю тебя, – ее голос дрогнул, а глаза предательски заблестели.
– Мария, пожалуйста, сними цепочку.
– Ты можешь говорить так, зачем тебе заходить в дом? – она заволновалась.
– Я не буду заходить в дом. Я просто хочу тебя обнять в последний раз. Ведь ты мне не дала шанса даже попрощаться с тобой. Неужели я заслужил такое? Ведь ты же знаешь, как я тебя люблю… Прошу, дай мне возможность обнять тебя, просто обнять, и я обещаю, я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.
На ее глазах появились слезы и она, сняв цепочку, чуть приоткрыла дверь и, проскользнув через проем, оказалась в моих объятиях. Я вздохнул запах ее волос, почувствовав, как я оживаю.
– Прости, – прошептал я и, резко отстранив ее от себя, толкнул дверь и зашел в дом.
– Что ты творишь? – закричала она. – Как ты смеешь вламываться в мой дом?
Не слушая ее, я быстро направился к спальне. Подергал дверь – она была заперта. Мария схватила меня за руку, пытаясь вытолкнуть из дома, но я не замечал все ее тщетные попытки, мне нужно было осмотреть дом. Я забежал на кухню и вздрогнул: за столом сидел тот самый мальчик, укравший у меня кошелек. Перед ним стоял стакан отпитого молока и печенье.
– Что ты здесь делаешь? – грозно спросил я.
– Я никого не обкрадывал и ничего не брал! – испугавшись, воскликнул он и подскочил со стула. – Я просто налил себе молока и взял немного печенья, так как очень хотел есть. Простите меня, пожалуйста, это Мария пригласила меня.
На кухню забежала Мария и тяжело дыша, стала за спиной мальчика.
– Он не хозяин, чтобы перед ним оправдываться! – крикнула она на него и, сверкая глазами, посмотрела на меня. – Я пригласила этого мальчика пообедать. Это мой дом и я имею право.
– Ты уже здесь ночевал? – спросил я его. – Тебя Мария вчера привела?
– Да, ой, то есть нет… сегодня. Я сегодня пришел… недавно, – бормотал мальчишка, взирая с ужасом то на меня, то на Марию.
– Тебе Мария дала ключи, чтобы ты открыл дом?
– Хватит его допрашивать! – возмущенно закричала она. – Что тебе нужно? Это мой гость и я просто захотела его покормить. Я имею право приглашать, кого хочу.
– Да? А может «скормить» ты хочешь сказать? Скормить тому существу, запертому в спальне. Ты тоже на это имеешь право? – закричал я сам не свой. – Кто тебе дал это право? Как ты можешь так поступать? Мария, ты же не чудовище? Я же знаю, что ты не такая! Неужели ценность человеческой жизни для тебя ничего не значит? И ты, чтобы не отпустить Алю, готова пожертвовать жизнями других людей? Ты думаешь, Аля хотела бы такого? Ты думаешь, она приняла бы такие жертвы? – я кивнул на мальчишку. – Ты, уходи.
Он вжал голову в плечи и насупился.
– Я не могу. Она не разрешает, – пробормотал он, косясь на Марию.
Мария вздрогнула, будто проснулась, обессилено присела на стул и, схватившись руками за голову, прошептала:
– Ты можешь уйти.
Мальчишка торопливо запихнул одно печенье в рот, остальные побросал в свой грязный карман и, промямлив, что это ему на дорогу, шустро выбежал из дома. На несколько минут мы погрузились в тишину, только легкое
