хороших лет, прежде чем она ушла из жизни.
— Почему ты так и не женился на ней? — я не удержалась от вопроса.
Джей пожал плечами.
— Кэт не хотела. Она знала, что если мы поженимся, я потеряю все, ради чего работал. Она сказала, что не намерена оставлять меня в худшем состоянии, чем нашла.
Мы оба улыбнулись этому комментарию.
— Тогда я этого не понимал и был зол на нее. Мы поссорились. Я сказал, что она не может принимать решение за нас обоих, но Кэт была непреклонна.
— Ты жалеешь об этом?
— Я понимаю это. — Его улыбка была самоуничижительной. — Если ты знаешь, что обречен, ты хочешь умереть уверенным, что со всеми, кого ты любишь, все будет в порядке после.
Я ничего не говорила, пока Джей рассказывал, будучи до глубины души тронутой его историей. Я знала, без сомнения, что Кэт всегда будет занимать часть его сердца.
Поразительно, но меня это не беспокоило. Скорее наоборот, это было облегчением, потому что я начинала понимать, что Аксель всегда будет занимать место в моем сердце.
Я была поглощена чувством вины, практически тонула в нем из-за того, что не могла оставить Акселя в прошлом. Услышав, что Джей тоже тоскует по своей любви, я испытала странное чувство солидарности с ним.
— Ты скучаешь по ней? — Спросила я.
Это ужасное чувство когда-нибудь проходит?
— Да. — честно ответил он.
— Как… как ты вообще справляешься с чем-то подобным?
Как мне остановить себя, чтобы не утонуть в воспоминаниях о глупом язычнике?
Он пожал плечами.
— Всякий раз, когда я скучаю по ней, я не борюсь с этим. Я выделяю немного времени из своего рабочего дня и думаю о хороших воспоминаниях, которые мы разделили. Главное — горевать, не позволяя себе погрязнуть.
То, как Джей говорил о Кэт — чтил память о ней и отдавал ей частичку себя, не позволяя этому поглотить его, — внезапно вселило в меня надежду на светлое будущее.
— Ты так легко рассказываешь о том, как прошел через это.
Он выпрямился, схватил наши теперь уже пустые тарелки и поставил их на поднос.
— Это было нелегко, но у меня не было выбора. Слишком много людей полагаются на меня. Я не могу позволить себе быть эгоистом и погрязнуть в своих печалях.
Я не понимала Джея. Он был чертовски богат и считался членом королевской семьи в моем окружении. И все же он даже не мог должным образом скорбеть, потому что его «подданные» рассчитывали на него. Жизнь сдала ему несколько плохих карт, но он не жаловался и был вполне доволен жизнью.
Я задумчиво смотрела на него, не сводя глаз с его царственного лица. Джей был королем, но одиноким, предположила я.
Я не знала, что заставило меня это сделать, кроме того, что вспомнила тот день в кафе, когда я почувствовала себя самой одинокой в мире и Джей схватил меня за руку. Тогда он держал меня, и внезапно я перестала быть такой одинокой.
Я потянулась и взяла руки Джея в свои ладони. Его удивление было вполне оправданным, поскольку я никогда не была инициатором нашего контакта. Я сразу поняла, что никто не утешал этого мужчину раньше. Более того, я поняла, что хочу утешить его снова.
Джей уставился на наши соединенные руки и сказал:
— Я привык держать эту фотографию у себя на столе, но если она тебя беспокоит…
— Нет, — последовал мой незамедлительный ответ. Я решительно покачала головой. — Я понимаю, как много она для тебя значила. Она была твоей семьей.
Джей наклонил голову и произнес фразу, ясную, как день:
— Теперь ты моя семья.
Это предложение поставило меня в тупик, и настолько глубоко тронуло, что я несколько мгновений не могла говорить.
Теперь ты моя семья.
Так оно и было; Джей выразил это простыми, но глубокими словами. Теперь я была его семьей, а он — моей. Вот так просто мы стали друг для друга всем и превыше всего в этом мире.
Внезапно ко мне пришло осознание, что все, чего хотела для меня Dadi, сбылось. Доверие, уважение и жизнь с мужчиной, достойным меня.
Я доверилась Джею и поделилась с ним новостью о своей беременности раньше всех.
Мы вместе купили этот дом, чтобы растить семью и строить жизнь.
Тот простой факт, что Джей был готов отказаться от великой любви всей своей жизни ради меня, укрепил для меня последний фактор. Уважение.
Во мне зародилось чувство товарищества, которого я никогда не испытывала с Джеем, и впервые после нашей свадьбы я начала понимать силу брака. Связь. Узы. Способность выдержать вместе самые страшные бури. Джей без раздумий согласился растить чужого ребенка и приложил все усилия, чтобы обеспечить мне комфорт. Он ничего не просил взамен, и поэтому мне вдруг захотелось сделать для него все.
— Есть одна вещь, которую ты мог бы сделать для меня. — прошептала я.
— Что именно?
Перед нашей свадьбой Джей говорил об ожиданиях, связанных с браком в семье Амбани, — ожиданиях, которые даже он не мог отвергнуть. Амбани были частью системы, подчинялись набору негласных правил. Однако Джей также сказал мне, что, если я захочу, мне не нужно будет участвовать в жизни сообщества больше, чем необходимо. Я наконец-то приняла решение по этому поводу.
— Можешь научить меня всему, чего я не знаю о том, как быть женой Амбани?

После того дня в офисе Джея все изменилось к лучшему. Вместо того, чтобы бороться с мыслями об Акселе, я погрузилась в них с головой. Каждую ночь он снился мне. Каждое утро я позволяла себе пережить тридцать минут заветных воспоминаний.
Танцы в клубе.
Поедание «джамбо-слайс» пиццы.
Фейерверк на пляже.
Прогулка вокруг костра.
Я больше не отказывала себе, но ограничивала. Я поняла, что имел в виду Джей, говоря о том, что нельзя позволить себе погрязнуть. Я могла бы жить часами, днями, неделями и годами, утопая в Акселе. Это было бы эгоистично, когда на меня полагались другие.
Вместо этого я сосредоточилась на своей роли жены и будущей матери. Мы были идеальной парой на глазах у других и объявили о беременности нашим семьям, что вызвало много радостных слез. Мы также стали идеальной парой за закрытыми дверьми и сблизились интимно.
Первый год нашего брака мы провели, узнавая друг друга и укрепляя нашу дружбу. Через несколько недель после свадьбы я была тронута, обнаружив свою фотографию на столе Джея рядом с фотографией Кэт. Несколько месяцев спустя я нашла снимок
