– Не знаю. У вас пятнадцать минут.
Женщину, сидевшую напротив него за стеклянной перегородкой, Банион узнал не сразу. Волосы, выкрашенные в жуткий черный цвет, нелепый мешковатый костюм… Одним словом, унылый синий чулок. Сногсшибательная красотка превратилась в бесцветную старую деву – одну из тех, кто часами ждет автобуса на переполненной остановке.
Взяв телефонные трубки, они начали разговор.
– Явилась, чтобы исполнить супружеский долг? – осведомился Банион. – Это будет не так-то просто, учитывая, что между нами стекло.
– Привет, Джек.
– Шикарный прикид. По-моему, тебе следует изменить прическу.
– Ты в порядке?
– О да, конечно. Меня вот-вот признают виновным в государственной измене. А все потому, что я не смог найти главного свидетеля. А ты-то как поживаешь?
– Я хотела помочь тебе, но не могла.
– Я так и понял.
– Мое свидетельство не принесло бы тебе никакой пользы. Они бы просто смешали меня с грязью.
– Так же, как и меня? «Банион может заниматься сексом только в костюме марсианина». Огромное тебе спасибо. Как приятно, когда все вокруг считают тебя извращенцем.
– Я пыталась его остановить.
– Его?
– МД-1.
– Слушай, у нас всего пятнадцать минут. У меня нет времени для двадцати вопросов.
Роз понизила голос:
– Я была МД-8, – это отдел публикаций, – выпускала «Космос». После твоего второго несанкционированного похищения я получила П-1, приказ номер один, с самого верха. Меня срочно вызвали в Вашингтон, чтобы встретиться с МД-1. Мне было поручено приблизиться к тебе. Наблюдать, отвлекать… По крайней мере, контролировать ситуацию. Потом все осложнилось…
– Ты имеешь в виду тот вечер, когда мы чуть было не занялись сексом прямо на полу?
– Джек, это они взорвали «Селесту».
Банион наклонился к стеклу.
– Но почему?
– Вы со Скраббсом отправились к президенту и рассказали ему о «Маджестик-12».
– Как ты об этом узнала?
– Потому что он пытался дозвониться до нас по горячей линии, из Овального кабинета.
– Правда?
– Да. После этого он должен был уйти. Нельзя было допустить, чтобы он, оставшись на второй срок, начал совать нос, куда его не просят. Рано или поздно он бы нас раскусил.
– И тогда вы… взорвали космическую станцию? Чтобы сделать из него козла отпущения?
Роз кивнула:
– И пустили слух, что это он настоял на том, чтобы назначить дату запуска накануне выборов.
– Неужели вам это по силам?
– Разумеется. У нас полно своих людей в НАСА. Как и в любой другой правительственной организации… Пойми, это вынужденная мера, учитывая специфику нашей деятельности…
– Почему ты сейчас мне об этом рассказываешь? Хочешь поднять настроение перед тем, как меня отправят на электрический стул?
– Я стараюсь тебе помочь.
– Плохо стараешься. Назови мне имя МД-1.
– Ты его знаешь. По правде говоря, он твой большой поклонник. Но он никогда не допустит, чтобы личные отношения мешали работе.
– Роз, кто это?
Она протянула скрипучим голосом:
– «Дже-е-ек… заходи как-нибудь проведать старика вместе со своей обворожительной знакомой!..»
– Менталлиус?!
– Что может быть лучше председателя сенатского комитета «Постфактум»? Именно так все и начиналось в сорок седьмом году. Их основной целью было постоянное пополнение фондов. Поставить во главе сенатора, которого все остальные сенаторы будут бояться до смерти. Придет ли им в голову бунтовать, если он пожелает внести поправку к программе по реформированию сельского хозяйства? Не то чтобы он мог наложить вето на все, что ему вздумается, без объективных причин… Менталлиус – всего второй МД-1 за всю историю организации; возглавляет ее больше тридцати лет. И он отличный руководитель. Старик столько сделал для усовершенствования МД-12… Выбил для нас новое оборудование, например. То, на чем они прежде работали… Это просто ужас какой-то. Он разработал программы по похищению людей. «Зона 51» – это его детище. Теперь, когда он уже стар, некоторые наши сотрудники, особенно из МД-2, пытаются от него избавиться. Но его голыми руками не возьмешь. Он любит эту работу. Это смысл всей его жизни.
– Как ты обо всем этом узнала? – подозрительно спросил Банион. – Скраббс утверждает, что вы работаете изолированно друг от друга, чтобы никто не мог узнать лишнего об организации и об остальных сотрудниках.
– Я поставила перед собой цель сблизиться с Менталлиусом.
– Ты спала с этим мерзким старым козлом? Отвратительно.
– Разумеется, я не спала с ним. Этот этап у него давно уже позади; держу пари, у него ничего не получилось бы, заглотни он хоть целую упаковку «Виагры». Просто ему нравится, когда я рядом. – Роз взглянула на него совсем как в старые добрые времена. – И не ему одному, верно?
– Да уж, – грустно вздохнул Банион. – Я об этом не забыл.
Глава 21
Банион читал свое заключительное слово вот уже четвертый день подряд. Его честь был весьма недоволен. Это была самая длинная речь за всю историю судебной практики – случай поистине беспрецедентный. Один из комментаторов предположил, что Банион пытается усыпить всех присутствующих, чтобы затем улизнуть.
Американский народ был очарован, если не сказать потрясен. Банион цитировал Катулла, Робеспьера, Джона Леннона, Диккенса, Оливера Уэнделла Холмса,[105]Оригена,[106]Светония,[107]Джефферсона, Менкена,[108]Бальзака, Гиббона,[109]Данте (три раза), Книгу Иова, Плиния Старшего, Монтеня, Дидро, Томаса Мора, Медвежонка Йоги,[110]Дина Ачесона,[111]Уильяма Дина Хауэллса[112]и Хоги Кармайкла.[113]Иногда он, будучи не в силах устоять перед соблазном, даже цитировал сам себя. «Я, должно быть, покажусь вам нескромным, но позвольте мне зачитать вам то, что я написал в своей колонке восемь лет назад…»
