– Как ты с ним уживаешься? Он же совершенно неуправляем. И перья ворует, – она и сочувствовала, и недоумевала, и сердилась на него, и возмущалась.
– Элоранарром легко управлять. И мои перья он не берёт.
Он вообще склонен потакать родным и любимым, и этой девчонке скоро тоже будет потакать.
– Но как так? – Она смотрела на меня и недоумевала. – Он же… это же Элоранарр!
Как-как… мелка она ещё, чтобы знать некоторые вещи.
Ответила я с самым невинным видом:
– Не знаю, почему у других с ним проблемы, Элоранарр очень уравновешенный дракон, мы с ним всегда можем договориться, я попросил не брать мои перья, он не берёт.
На это заявление даже зверюга её вылезла из-под стола. Смотрела пристально-пристально, уши с золотыми кисточками навострив, словно знала о моих недавних мыслях. И ментальный фон у неё такой… не слишком добрый.
Надо осторожнее при ней с мыслями и желаниями.
– Ты ему руку сломала… сломал, чтобы он не брал? – с опаской уточнила Валерия.
Я посмотрела на неё. Она в своём уме? Вокруг четыре охранника-гвардейца, а она ко мне как к женщине!
Взгляд её ядовитой твари заставляет меня быстро подавить гнев:
– Многие об этом спрашивают, но я просто сказал: «Мои перья не брать» и этого было достаточно. И нет, я не унаследовал ментальный дар рода, просто с Элоранарром надо быть твёрже.
Это ответ даже не для неё, а для гвардейцев. Они хоть и сидят с каменными лицами и вроде не слушают, но те ещё сплетники.
– Ментальный дар? – задумчиво протянула Валерия. – Вроде у драконов его нет.
Она что, даже не удосужилась почитать информацию о моём роде? Спросить? Как так можно?
– Среди подданных империи больше нет, я последний в роду менталистов и то без способностей.
Хотя думаю, можно считать, что и совсем нет: в озаранском роду Горган менталисты не рождались уже третье поколение, вряд ли стоило ожидать от них рождения драконов именно с таким редким даром.
– Прости, не хотела напоминать, – искренне извиняясь, потупилась Валерия.
Очень эмоциональная и искренняя девушка – очень непривычно. Неуютно
– Скоро шестнадцать лет будет, как их убили, я привык.
Она вдруг оживилась:
– А ты… твоя семья случайно не при дворе служила?
– Охрана императорской семьи.
Сирины – сломанный щит Аранских.
Молчащая Валерия ёрзала на месте, её тварь смотрела на меня сквозь прищур, а мимо всё ехали экипажи, шли горожане, и гвардейцы настороженно за всеми следили.
– А ты не дума-л, что, может быть, это как-то связано с… – взволнованно заговорила Валерия.
Вот только об этом не хватало нам на улице среди гвардейцев рассуждать.
– Не имеет значения, что я думаю. – Я отвернулась от Валерии. – Следствие провели, виновный казнён, позорная страница истории вырвана из летописей.
И голос не дрогнул, хотя я… меня всё же задевало, что Аранские и для гибели моей семьи заготовили такую вот легенду, как и для других семей потенциальных избранных, ведь не могли же золотые на всю страну заявить, что бессильны были стольких защитить. Слухи, правда, просочились, но…
Обсуждать я это не хотела, не с ней, но Валерия… ей, конечно, было любопытно:
– Позорная?
Глупая, импульсивная, наивная… девчонка. Ребёнок почти. Не понимающий законов этого мира, драконьих законов.
– Драконы любят силу. Съеденный по определению слаб, никого не интересует переваренное мясо. А тот, кого интересует, сам может стать таковым. Хочешь быстро умереть? Начни копать в эту сторону. Но, думаю, тебе лучше заняться ногтями. И выбором платья на свадьбу некроманта с целительницей, а потом на церемонию отбора, и может даже на свою собственную свадьбу. Ничего не замечай и улыбайся, у дурочки больше шансов выжить.
Великий дракон, да я говорю почти как Элор. Мне захотелось снова удариться головой об стол, но в чём-то, в каких-то моментах Элор прав: это дитя можно бы и в сокровищницу, пока не поумнеет.
– Я учусь на боевого мага, – гордо напомнила эта человеческая девчонка.
– Прежняя императрица была лучшим боевым магом. – Я невольно вспомнила, как императрица Ланабет назвала меня слабой, как она заявила, что я не справлюсь. – И где она сейчас?
Ответить Валерия не успела: хозяин с подносом появился одновременно с шумным наглым Тарлоном. Вдохнув аромат кофе, я забрала свою воду, а Тарлон схватил предназначенную Валерии чашку и выпил залпом.
– Так! – Поставив чашку на стол, он бесстрашно потрепал паразита по макушке (ну почему эта зверина не хочет его укусить?). – Сейчас в банк, потом за материалами, а потом к модистке.
– К модистке? – изумилась Валерия, а мне хотелось закатить глаза: только у модистки застрять не хватало.
Надо было прихватить книгу.
– Конечно, – Тарлон хлопнул в ладоши. – Ты – лицо фирмы, ходячий рекламный столб, тебе нужен соответствующий наряд и самый лучший маникюр. В счёт твоей доли, конечно.
Валерия нервно хихикнула.
– Рад, что ты счастлива заняться делом, – Тарлон предложил ей локоть. – Идём, деньги ждут.
Валерия меня удивила, неожиданно обратившись ко мне:
– Ты можешь выделить время на посещение модистки или у тебя дела?
При том, что я приставлена к ней как охрана, и она знает мой секрет, поинтересоваться моими планами… это почти мило.
– Выделю, ведь девочки так любят платья, – в общении с женщинами я почему-то всё больше перенимала манеры Элора.
Валерия странно на меня посмотрела, видимо, уловила неприятное ей сходство.
В тот момент, делая отметку, что не стоит её так дразнить, я совершенно не хотела идти к модистке и скучать там за столиком с газетами, пока Валерию обшивают. Но эта девчонка, похоже, впрямь притягивает неприятности, и вскоре я уже думала, что лучше бы мы пошли к модистке.
* * *
Сначала всё было спокойно, и когда в банке Валерия закончила с открытием счёта, я уже надеялась на скорое освобождение, но внизу что-то грохотнуло, мраморный пол вздрогнул.
И пусть пока ничего не происходило, я чувствовала – надвигается страшное. В просторном светлом зале с золотой отделкой словно стало темнее, мрачнее. Предчувствие беды накрыло резко, инстинкт требовал бежать.
Все прошлые мысли всколыхнулись: помогать Валерии или бросить здесь в надежде, что неведомая опасность её погубит?
Я быстро взвесила «за» и «против»: риск оказаться в немилости, если она или охрана выживут и расскажут о моей трусости, оказался весомее желания избавиться от девчонки.
Пол снова вздрогнул.
