- Я не ссорился с твоей женой, Старик. Хотя за Рантора мне все же нужно сказать тебе спасибо.
- Почему мои сыновья так плохо знают законы моей империи? – внезапно посетовал император.
- Что…
Дверь распахнулась и в кабинет императора ввалился запыхавшийся Кесс Родор.
Властным жестом руки остановив вопрос сына, Гехан Третий насторожился и встал. Глава Палаты Теней имеет право заходить к нему в любое время дня и ночи. Но правом этим старый друг не злоупотребляет. А значит, произошло что-то по настоящему важное.
- Что там у тебя, Кесс?
- Покушение на принца Харуса, - сообщил глава Теней. - Яд.
- Что с ним?!
- Выжил, но довольно плох. Одна из служанок, пробовавшая еду, погибла. Повар принца исчез. Сейчас его ищут.
- Столицу… ах демоны, Харус живет за городскими стенами, - вспомнил император, понимая всю бесполезность закрытия города. – Словесное описание повара разослать по всем имперским городам. Тысяча ильсаров тому, кто приведет мне его живым.
- А мертвым? – уточнил Кесс Родор.
- Зачем мне труп? – равнодушно пожал плечами император, справедливо рассудив, что от мертвеца не получить ответов. А ему нужны ответы, а не голова исполнителя.
Тар слишком хорошо знал своего отца, чтобы обмануться. Такое показное равнодушное спокойствие означает только одно – Гехан Третий в ярости.
«Интересно, а когда на меня покушаются, он впадает в такую же ярость?» - молнией промелькнуло в голове принца. Промелькнуло и пропало. Сейчас его больше заботило состояние младшего брата, а не внезапно обострившиеся отцовские чувства императора.
- Я немедленно еду к Харусу! - сообщил он. - Мне нужна лошадь!
- Бери любую! – махнул рукой император. - Для гонцов в конюшне всегда держат под седлом парочку. Кесс, отправь послание Сейлан, пока она не рванула к сыну. Я временно отменяю ее домашний арест. Отправь…
Дальше Тар не стал слушать.
Вскочив с кресла, он выскочил в приемную, порядком испугав и так уже испуганных внезапным пришествием Кесса Родора просителей и поспешил прочь из дворца.
С Тибером он столкнулся случайно, уже на подходе к конюшням. Сегодня Третий принц тоже решил посетить дворец и как раз выбирался из повозки.
- Тар! - если он и удивился, то не подал виду. - Да на тебе лица нет! Что происходит?
- Извини, тороплюсь, - бросил Тар брату, отыскав взглядом предназначенных для гонцов лошадей. Парочка тонконогих меринов стояла на самом краю длинной коновязи. – Харуса пытались отравить.
- Ты к нему? – сразу понял причину спешки Тибер. – Я с тобой!
Как и все одаренные, Тар не любил ездить верхом, но прекрасно держался в седле. Отвязав лошадей, он бросил поводья одной из них Тиберу.
- Тебя подсадить? Смотри не упади!
- Справлюсь! О себе беспокойся, братец! – резко ответил Третий принц, не без труда забираясь в седло.
- Держись за мной! Хей, пошла!
Скачка не запомнилась. Мелькали дома. Щедро рассыпая проклятья, шарахались в сторону повозки и люди.
На воротах города их попытались остановить стражники, но Тар зло рыкнул на них и, не слушая воплей, вырвался за городские стены.
Тибер не отставал. Проклиная все на свете. Особенно лошадей, с их неудобными седлами, Третий принц мчался следом за братом.
Поместье Харуса встретило принцев суетой граничившей с паникой. В политическом раскладе империи Харус никогда не считался значимой фигурой, и покушение на него стало совершенной неожиданностью. Нарушением негласных правил, когда отказавшийся от своих амбиций на трон член императорской фамилии становится неприкосновенен для тех, кто все же решил бороться за трон.
Распугав суетящихся служанок и целителей, принцы ворвались в спальню брата.
Закутанный в одеяла Харус больше всего напоминал ожившего мертвеца. От молодого мужчины только недавно прошедшего пору юношества не осталось и следа. Бледно-синий, резко похудевший труп с почерневшими, выступающими венами занял его место.
Поначалу Тар даже не поверил, что это его брат - слишком разительным был контраст.
А вот в Тибере внешний вид Харуса породил неуместную сейчас веселость.
- В нашей семье красавчиков пополнение? – слегка нервно хохотнул он, а затем осторожно, но достаточно крепко сжал правую руку брата. – Не вздумай сдохнуть. Кстати, ты же не забыл упомянуть меня в завещании?
- Разумеется, – улыбка Харуса больше всего напоминала гримасу боли. – Там так и записано, Тиберу, которому я обещал упомянуть его в своем завещании, передаю пламенный привет.
- Тогда тем более не смей умирать, – хмыкнул Третий принц, найдя ответ обнадеживающим, и уже не так весело добавил: - Дерьмово выглядишь, второй братец.
- Лечебный артефакт моей матери, - пояснил Харус. - Что-то вроде амулета Тара, - кивнул он на брата, - только хуже. Спасает жизнь, но задействует все доступные ресурсы организма.
- Зато какое отличное средство для похудения, - заметил Третий принц, приподняв одеяло. - Наладь производство, озолотишься! Ты ведь у нас гениальный артефактор.
- Неплохое, - согласился Харус, - но слишком радикальное.
Он с трудом поднял сухую руку. Посмотрел на нее с удивлением. Сжал кулак, наблюдая, как под истончившийся кожей судорожно дергаются остатки мышц и перевел взгляд на Тара.
- Растревожил ты осиное гнездо, брат. В ход пошли площадные техники, чтобы зацепить если не тебя, так тех, кто за твоей спиной… Ты не думай, я тебя не обвиняю! - всполошился он, пытаясь встать. Но Тар и Тибер вдвоем ловко прижали его к постели.
- Лежи.
- Тебе нельзя вставать.
- Да не настолько я плох, - возмутился Второй принц и захрипел, роняя на одеяло кровавые сгустки.
- Целитель! – рявкнул Тар, повернувшись к дверям. – Второму принцу плохо!
Вместо целителя в спальню Харуса ворвалась бледная и взъерошенная, словно дикая кошка, Сейлан.
Бегло оценив обстановку, она смерила братьев строгим взглядом, хлопнула в ладоши и не терпящим возражений тоном приказала:
- Так, мальчики. Все вон! Харусу нужен полный покой и отдых.
- Пойдем, старший брат. – Перехватив Тара под локоть, Тибер оттащил его от постели больного брата. – Ни ты, ни я ничего не смыслим в целительстве, так что нам здесь не место.
***
- Ушли?
- Да, - подтвердила Сейлан. Плотно закрыв дверь, она прижалась лбом к прохладной поверхности, глубоко вздохнула, стараясь себя успокоить. Вернувшись к постели сына, вторая императрица поправила ему одеяло и села рядом, поглаживая по безвольно лежавшей руке.
