сквозь них.
— Ты не первый сыщик, который встал на моем пути, — провозгласил Браун. — И ты умрешь также, как умер тот, до тебя.
— Это мы еще посмотрим, — прошептал я, высматривая цель.
Игровой ход завершился, но Браун не врезал по мозгам телепатией. Я удивленно выглянул из-за укрытия. Медузоподобная тень двигалась за статуями. На линейке инициативы отражались четыре портрета: я, Браун, мародер и Силена. Мы с ней были на синем землянском фоне, медузоголовый с мародером — на красном. Стало быть, за статуями прятался именно Браун.
— Ну и чего ты тянешь? — проворчал я себе под нос.
Игровой телепат выкатывал псионическую волну автоматически, не зависимо от того, действовал он в свой ход или нет. Он, конечно, мог и пропустить ход, но здесь я никаких причин для воздержания не видел. Мародеру просто повезло с первым выстрелом и именно волна оставалась главным оружием Брауна. Однако урон от нее невелик и бить ею надо каждый ход.
Долго ждать ответа не пришлось. С началом очередного хода фон на портрете Кролика внезапно сменился с синего на красный.
— Твою ж…
Силена вышла в проход, безвольно опустив руки. На ее лице было начертано всякое отсутствие мысли, как и у тех мутантов на вокзале. Мародер вскинул винтовку к плечу, прицеливаясь в Силену.
— Стой! — крикнул я, бросаясь вперед.
Мародер затопал вперед, тратя игровой ход, но сокращая дистанцию. Я рванул следом за ним. При стрельбе в упор даже паршивый стрелок с усиленным бластером запросто накидал бы необходимые для убийства «гражданского специалиста» 5 единиц урона. Не говоря уже о том, что это — не игра!
Мародер топал шибко. Я почти его нагнал, прикидывая, как бы сбить этого здоровяка с ног, и тут уловил движение справа. Но, блин, мародер уже изготовился к стрельбе. На линейке инициативы его портрет подсветился, а я еще отставал шага на три.
Вскинув бластер, я выстрелил мародеру в затылок.
— Ох, — сказал мутант.
Ну да, охнешь тут, когда мозги вперед тебя улетели. Система задумчиво покрутила кубики и отобразила мне грань со смазанным результатом. У мародера всего 6 пунктов жизни — остальную живучесть он добирал за счет брони и щита — но и у меня бластер выдавал максимум 3 урона. В игре. Но это всё-таки не игра, и мародер рухнул остатками лица в пол. Щит противно проскрежетал по мрамору.
В ту же секунду перед моим носом сверкнул еще один разряд. Этот был поменьше и не такой яркий. Такой разряд у стандартного бластера. Если бы я не выстрелил, а прыгнул на мародера, как изначально и планировал, этот разряд прилетел бы мне в висок. По игре я бы отхватил 1 единицу урона, а пример того, что могло бы быть в реальности, лежал прямо передо мной.
Развернувшись, я увидел медузу. Браун парил между двух мраморных собратьев. Он держал бластер обеими руками. По инерции продолжая движение вперед, я споткнулся о ноги мародера и грохнулся на пол рядом с ним. Браун пытался наставить бластер на меня. Тоненькие ручки не слушались и тяжелое для них оружие всё норовило указать стволом в пол. Перевернувшись, я выстрелил.
Браун закрылся бластером. Не щит, конечно, зато в руках у телепата. Мой разряд угодил точно в бластер. Он расплавил ему ствол и на этом угас. Браун тотчас отшвырнул сгусток оплывающего пластика прочь. В темноте раздался шлепок, будто мокрая тряпка упала.
— Я сдаюсь, сыщик, — объявил Браун, выплывая в проход. — Не стреляй.
На линейке инициативы портрет Кролика сменил фон обратно на синий. Я быстро оглянулся. Силена стояла на коленях, обхватив голову руками. Ушки жалобно повисли. Лицо перекосила гримаса боли. У мародера лица просто не было, но если бы было, думаю, там я увидел бы нечто аналогичное.
Думаю, мои чувства в полной мере отразились на моем лице — а если и нет, то мой противник всё-таки был телепатом — потому что он поспешно добавил:
— Убийство противозаконно, сыщик, если только это не самооборона, а я тебе сейчас не угрожаю.
Слово «сыщик» он старательно подчеркнул, напоминая мне, кто я есть. Представитель закона. Закон в моем лице не имел права карать без суда. Должностная инструкция также категорически запрещала пристрелить очередного шустрика, даже если он, сволочь, достал до печёнок. Однако в «Войне миров» иногда кратчайший способ отправить злодея в руки правосудия — пристрелить мерзавца на месте и молиться Рандому, чтобы не выпали три единицы. Такие у нас на Земле игры.
Я выстрелил. Браун дернулся, но разряд оказался быстрее. Яркая вспышка на миг выхватила из полумрака алую броню медузоголового, и я даже успел увидеть, как плавятся хитиновые чешуйки. Затем Браун шмякнулся на пол.
Три призрачных кубика прокрутились над ним. Единица. Вторая единица. Э-эй, господин Рандом, не шути так! Тройка. Уф-ф-ф. Жить будет. Хотя в реальном мире есть еще такая штука как контрольный выстрел в голову. Но, блин, я действительно представитель закона. Вздохнув, я опустил бластер и поспешил к Силене. Она всё еще стояла на коленях, пытаясь удержать голову в руках.
— Ты как? — спросил я, приобняв ее за плечи.
— Нормально, — прохрипела она. — Только башка трещит, как с перепою.
— Ну, не самое скверное состояние, — подбодрил я ее. — Хотя и жаль, что без предварительной пьянки.
Силена криво усмехнулась, и сказала, что при случае мы с ней это наверстаем. Я был бы не против.
Только я собрался ей это сказать вслух, как входная дверь с грохотом вылетела. Между прочим, вылетела сюда, в зал, и опрокинула ближайшую статую с каким-то низкорослым персонажем. Он каким-то чудом не разбился.
В пролом, точно тушканчики, запрыгали мародеры и низкорослые мутанты со снайперскими винтовками. Последние мгновенно окружили поле боя. Мародеры с куда меньшей прытью выстраивались вторым кругом за ними. За счет щитов и широких плеч второй круг оказался даже плотнее первого. При этом половина новоприбывших наставила оружие на меня, вторая — на Брауна.
Медузоголовый не шевелился. Один из мародеров что-то рявкнул. Я не разобрал ни слова. Силена забрала у меня бластер и положила его на пол. Наверное, при таком раскладе — самый лучший вариант. Один из коротышек, чуть не распластавшись носом по полу, шустро подполз, схватил оружие и не менее шустро сдал задом обратно.
Из-за спин мародеров показались двое слизней. В полумраке они казались уже не слишком-то антропоморфными, хотя, выступив на свет, продемонстрировали вполне себе человеческие очертания. Но не поведение. Выпустив изо рта сотни тонких липких нитей, они спеленали ими Брауна, будто пауки. Особенно старательно замотали медузоподобную голову, причем там нити на ходу окрашивались в фиолетовый
