Сэр Дэвид улыбнулся.
– Бертрада, какой у тебя прелестный вид!
Девочка подошла к отцу, и он ласково взял ее за руку. Элисон быстро взглянула на нее. Потом она посмотрела еще раз, подольше, и у нее отлегло от сердца.
Бертрада умылась. Она причесала свои волосы. На ней было платье. Она выглядела как подобает девочке, и она усмехнулась Элисон точь-в-точь, как это делал ее отец в самом проказливом настроении.
Элисон слабо улыбнулась ей в ответ, а потом заметила леди Эдлин, стоявшую позади. Это она помогла девочке, догадалась Элисон. Леди Эдлин улыбнулась в ответ на ее благодарный взгляд.
– У вас дочь, сэр Дэвид! Как мило! – радушно сказал Осберн.
От нескрываемого удовольствия в его тоне у Элисон внутри все сжалось, а у Дэвида исчезла улыбка.
Бертрада зорко взглянула на Осберна, сделала реверанс и села на свое место между леди Эдлин и Гаем.
Больше Осберн не обращал на нее внимания, но Элисон знала, что он о ней не забыл.
Слуги внесли еду, уселись сами, и обед начался в самой дружеской обстановке.
Дружелюбие было напускным. Элисон следила, не покажется ли Филиппа. Осберн наблюдал за Элисон. Давид сохранял выражение спокойной самоуверенности.
Когда первый голод был утолен, Осберн завел разговор, как будто бы ни о чем, но у него, очевидно, была своя цель.
– Хью рассказал мне о тех, кто отправился с вами в Рэдклифф. Он очень высокого мнения о ваших телохранителях, леди Элисон, а также о вашем сквайре. Как его зовут?
– Эдгар, – сдержанно сказал Дэвид. – Его зовут Эдгар.
– Это парень, который помогал мне раздеться? – Он указал на Эдгара, подносившего большое блюдо с нарезанным мясом. – Этот? Славный мальчик. – В этот момент его собственный сквайр подставил Эдгару ножку. Осберн усмехнулся. – Но неуклюжий.
Эдгар встал, положил мясо на блюдо и, обернувшись, хватил чужого сквайра блюдом по ноге. Блюдо ударилось о кость с серебряным звоном, куски мяса вывалились сквайру на колени.
– Недостаток грации он возмещает хитростью, – сказал Осберну довольный Дэвид, когда оба подростка, сцепившись, покатились по полу. – Я требую от своих сквайров этого качества.
– Восхитительное качество.
Осберн, казалось, говорил искренне, хотя его сквайр стонал и корчился от боли. Этот человек, обладавший властью, богатством, у которого не было необходимости прибегать к хитрости, восхищался ею в других. Ему нравилось, когда его пытались обхитрить, и ему доставляло удовольствие подавлять попытки повлиять на него. Осберн видел в окружающих не более чем презренных клопов, ползущих к нему за пищей и в то же время боящихся быть раздавленными.
Элисон сделала знак слугам. Они помогли Эдгару убрать разбросанное мясо.
– Почему не отдать его собакам?
– Моя мама не разрешает кормить собак со стола, – вежливо сказала Бертрада. – Она говорит, что в порядочном обществе так не делают.
– Вот как? – уныло протянул Осберн. – А тебе нравятся порядки твоей новой мамы?
Бертрада бросила на него самоуверенный взгляд избалованного ребенка.
– Не все. Но папа говорит, что мы будем угождать ей, пока она о них не забудет.
По холлу пробежал сдержанный смех. Элисон сердито взглянула на Дэвида.
Улыбаясь своей обворожительной улыбкой, обнажавшей великолепные зубы, Осберн слащаво сказал:
– Я вижу, сэр Дэвид, что вы умеете управляться с леди Элисон.
– Вряд ли мне это теперь удастся, – Дэвид выразительно посмотрел на дочь. – Я и забыл, что леди Элисон запрещает кормить собак со стола.
Осберн начисто вытер нож и заткнул его за пояс, давая этим понять, что застолье окончено.
– Мне говорил об этом Хью в Джордж Кроссе.
Паж, собиравший остатки еды для раздачи бедным, подошел к нему.
– Ваша супруга превратила этот замок в уютное жилище. – Осберн взял кусок хлеба и вместо того, чтобы отдать его пажу, обмакнул его в остатки соуса и швырнул одному из огромных мастифов.
Элисон вздрогнула, когда другие собаки бросились на него, желая урвать свою часть добычи. Их рычание нарушило разговор, и презрение Осберна к хозяйке и ее порядкам вызвало неловкое молчание.
– Мне не нравится этот человек, – раздался громкий голос Бертрады, и леди Эдлин зашикала на нее.
Осберн, казалось, ничего не заметил.
– Хью мне так много о вас рассказывал. Его бы следовало предупредить, что не стоит раскрывать ваши тайны гостям, поскольку не все имеют благие намерения.
Хью. Ну конечно, Хью. Он много знал об искусстве боя, но почти ничего о людях. Осберн ; мог легко свести разговор на интересующий его предмет.
Неужели он упомянул Филиппу?
– Да, сэр Дэвид, как я завидую вам с вашей умницей дочерью, вашей образцовой женой, вашими замками и преданными вассалами.
Хью выдал ее. Этим объясняется внезапный приезд Осберна и его угрозы, которые становились все более дерзкими. Выпускаемые Осбер-ном стрелы сомнения и страха без промаха били в сердце Дэвида.
Слушая Осберна, слуги и сквайры Дэвида и Элисон смотрели то друг на друга, то по сторонам, то в пол. Угрожающий тон был всем понятен, и все знали, какое зло может причинить им Осберн.
– Столько людей зависит от вас, сэр Дэвид, – Осберн погладил руку леди Элисон, прежде чем она успела отнять ее. – Что будет с ними, если вас вызовут на поединок и убьют? Что будет с ними, если кто-нибудь обнаружит, что вы укрываете беглянку, преступившую законы королевские и божеские? Я содрогаюсь при мысли…
В дверях солара появилась из тени одинокая фигура, и не успела Элисон шевельнуться, как Филиппа заговорила:
– Я здесь, Осберн.
22
Эллисон резко вскочила на ноги, но Осберн ее опередил.
Он оттолкнул кресло и воскликнул:
– Любимая!
Элисон пыталась загородить ему дорогу, но он перепрыгнул через стол.
Дэвид схватил ее за руку.
– Не мешай ему.
– Он замучает ее.
Осберн бросился к Филиппе и заключил ее в объятья.
– Он ее не мучает.
– Не сейчас, потом.
После мгновенного колебания Филиппа обняла Осберна и спрятала лицо у него на груди.
– В чем дело, что происходит? – встревоженно спросил поспешно подошедший Гай.
– Разве ты не видишь? – мрачно отвечал Дэвид. – Осберн нашел свою давно исчезнувшую жену.
– Филиппу? – Гай побледнел. – Филиппа замужем за этим чудовищем?
