Моей матери было явно не по себе. Голос из прошлого взвизгнул «Шлюха!» Объяснит ли она мне когда-нибудь, что именно произошло в ту ночь, когда умер отец.
В программе было три группы, «Амбрелла мэн» выступали вторыми. Первая группа показалась мне вполне приличной, но Сюзан и моя мать только и делали, что переглядывались и закатывали глаза от их очевидной бездарности.
«Амбрелла мэн» состояли из двух гитаристов, барабанщика и клавишника. Соло-гитарист расположился у микрофона и обвел зрительный зал глазами. Найдя Сюзан, он прекратил поиски и широко улыбнулся. Сюзан вонзила мне под ребра локоть со словами: «Вот он. Это наш Стивен».
Взгляд Стивена переместился на меня, и он улыбнулся еще раз. Меня охватило теплое чувство, как если бы в каком-то смысле я была обладательницей уникального дара. В ответ я уставилась на него, надеясь получить еще одну улыбку, но он уже деловито настраивал гитару и объяснял аудитории, что ее ожидает.
— Пару песен написали наш барабанщик Пит и клавишник Альф. Потом идет несколько композиций Джерри Ли Льюиса, а затем вы услышите еще парочку вещей, написанных нашим бас-гитаристом Джерри и вашим покорным слугой.
В этом месте раздалось улюлюканье Сюзан.
— Спасибо, мама. — Зрители засмеялись, и Стивен продолжил: — Композиции идут друг за другом без перерыва, поэтому хлопать будете только после того, как мы закончим играть.
На сцене он вел себя так, как будто находился у себя дома, легко и непринужденно. Его произношение было скорее ланкаширским, чем ливерпульским. Стивен сделал шаг назад и начал играть, а я принялась его разглядывать. Он был невысок, около пяти футов десяти дюймов[32]. На нем была потертая черная кожаная куртка, черные джинсы и футболка. В левом ухе поблескивала золотая серьга, а взлохмаченные золотисто-каштановые волосы волнами падали на плечи. Он был по-мальчишески красив, и ему можно было дать двадцать два или двадцать три года, а никак не тридцать один. Честно говоря, Стивен не относился к тому типу мужчин, которые мне обычно нравились. А он мне нравится? В прошлом я старалась держаться подальше от таких, как он — я была слишком застенчивой, а ребята, похожие на Стивена, чересчур напористыми.
Я не знала, что мне думать. Мне говорили, что когда мои отец и мать познакомились, это была любовь с первого взгляда, что это было «как вспышка молнии». Человек, который мне об этом рассказывал, щелкнул пальцами: «Как вспышка молнии».
Это был дядя Хэрри! Он при этом присутствовал. Мне было лет шестнадцать. Мы отмечали день его рождения, и он выпил лишнего. Я помню, что он в тот вечер был очень грустным, но дядя Хэрри и так никогда не выглядел счастливым, независимо от количества выпитого.
Стивен Конвэй пел о том, как он заблудился. Он был одинок и не мог отыскать выход из темноты, хотя и пытался найти свет. Его голос звучал мягко и скорбно. Внезапно все принялись хлопать, раздались одобрительные возгласы. А я почти ничего не услышала. Сюзан аплодировала так сильно, что наверняка отбила себе ладони. «Амбрелла мэн» покинули сцену, и был объявлен перерыв. Мы вышли из «Каверна» и по Мэтью-стрит направились к кафе «Л Биты», где к нам вскоре должен был присоединиться Стивен. На время концерта я напрочь забыла о Робе, а ведь обычно он постоянно в той или иной форме присутствовал в моих мыслях.
Моя мать поинтересовалась, могут ли «Амбрелла мэн» существовать на свои музыкальные заработки, или у каждого из них есть еще и основная работа.
— То есть, то нет, как йо-йо, — ответила Сюзан. Похоже, она была очень довольна тем, что у ее сына такая необычная жизнь.
— Если у них концерт в другом конце страны или, скажем, прослушивание, они бросают все и едут. Обычно в Лондон. Некоторые фирмы готовы с этим мириться, другие — нет. Случается, что из всей компании работает один или два человека. Тогда они содержат остальных, пока те не найдут работу.
Отворилась дверь, и вошел Стивен Конвэй с гитарой за спиной. Он одарил улыбкой всех присутствующих, сел на стул, стоящий позади моего, наклонился так, что я почувствовала его дыхание на своем ухе, и сказал:
— Привет.
— Здравствуйте, — заикаясь, выдавила я. — То есть привет.
— Ты кто?
Его мать услышала вопрос.
— Это Маргарита, — ответила она. — Дочка Эми. Она учительница.
— Уверен, ты и меня могла бы чему-нибудь научить, — заявил Стивен.
Я нервно сглотнула.
— Сомневаюсь.
Я была уверена, что мне нечему его учить. За соседним столиком сидела девушка с белокурыми, сливочного оттенка волосами. Юбка ее платья-колокольчика вздернулась, обнажив бедра. Наверняка эта девушка больше соответствует его запросам. Я готова была поспорить на что угодно, что у нее есть чему поучиться.
Как и в «Каверне», время пролетело так быстро, что я и не заметила. Я не замечала вообще ничего, кроме склоненного ко мне лица Стивена. Он расспрашивал меня о работе и о моей любимой музыке, рассказывал, где он побывал вместе со своей группой. А побывал он в Австралии, Канаде и Германии. Однажды они почти получили контракт на запись пластинки, но парня, который их прослушивал, на следующий день уволили.
Моя мать и Сюзан болтали без умолку, но время от времени я замечала, что мать обеспокоенно на меня поглядывает. Во всяком случае, мне так казалось.
Теплое чувство, охватившее меня ранее, все не проходило. Я дышала немного чаще, чем обычно, и ощущала, как бьется мое сердце. Мне кажется, я смогла бы просидеть там целую вечность, не сдвинувшись с места, а только слушая Стивена. Но это было невозможно. Жизнь не могла застыть на месте.
Все поднялись, и я последовала за ними.
Выйдя на улицу, мать и Сюзан пошли впереди нас. Стивен предложил встретиться еще. Я согласилась. Они должны были играть в «Каверне» в субботу днем и еще раз вечером. А между концертами мы куда-то должны были пойти. Я не стала спрашивать, куда именно.
Он не проводил меня до машины, а ушел со своей матерью, в то время как я настояла, чтобы отвезти свою мать домой.
— Стивен предложил тебе встретиться? — спросила она, когда я выруливала со стоянки.
— Да. — Я не удивилась бы, если бы она прочитала мне лекцию или посоветовала быть осторожной, но мама промолчала.
Мы уже ехали по улицам Бутла, когда я спросила, собирается ли она всегда жить с тетей Кэти.
— О Господи! Конечно нет! Я безумно люблю Кэти, но я с ней скоро сойду с ума. Она говорит не переставая. — Эми посмотрела в окно на голубое летнее небо и заходящее солнце. — Нет, Маргарита. Я понятия не имею, где буду жить и что буду делать, когда привыкну к жизни на свободе.
— Это означает, что ты можешь уехать из Ливерпуля? — Меня эта мысль огорчила.
— Честное слово, не знаю, Маргарита. Послушай, — она повернулась ко мне, — пока мы одни, быть может, тебе хочется расспросить меня о своем отце?
