за каждый стих давала.
Пусть будут Меценаты, вдруг увидишь много
Маронов, которые будут писать стихсмело,
Кровавые бои описывая, из которых потомки
Увидят, как искали славы их предки.
Потому, о Муза, отряхнись о[d] сна давнего,
И позже стихом триумф победы славной
Высчитай, сколь достойных мужей Литва в то время имелa,
Перед которыми татарской орды суровость дрожалa.
Вспомни бьющие правые руки, вспомни их умения
И бессмертной славе отдай к вечности
Дабы так их имя вечно потомкам светило,
И к обороне отчизны эту охоту в них разжигало!
О битве с татарами под Клецком и славной победе над ними Литвы [401]
Так Михал Глинский, в делах рыцарских муж славный,
Видя упадок тоже был Литвы всей явный
Семь тысяч собранной шляхты сразу же построил,
И с ними под Клецк как можно быстрей готовился,
Где лагерем царька два вместе лежали,
А другие в отряды от них разбежались.
Потому в тех хотел ударить сперва двух царьков,
Прежде чем собралось бы с разных сторон к строю
Ибо их двадцать тысяч кружило отрядами
Разбежавшись по минским, лидским, слуцким сторонам,
Другие ошмянские, кревские волости унижали,
Другие по Волковыск, Гродно воевали.
Так Михал Глинский прямо двигался под Клецк[338] в этом деле,
Где лагерь татарский лежал при болотистом пруду
И побил несколько войск языческих на дороге.
Другим царькам дали сразу же знать об этой тревоге.
Потому сразу же Бицыкерей, султан азартный
И при нем же брат Бурнас, царек битвы жадный
Пятнадцать тысяч татар своих построили
И Литву в деле стоя так ожидали.
С одной стороны пруд болотный лагерь их обмывал
Потому царек оттуда нападения не ожидал.
Но Рацы литовские быстро прискакали
И со стражей их над прудом смело в бои вступили.
Рацам на спасение пятьсот сразу же Литвы прибыло,
Так татары, пруд выбрав, местом ошиблись.
Им Литвa сразу же отбилa коней
И это у язычников сказалось на обороне[401v]
Так татары, пешими став, уже коней не имея,
Однако около пруда с Литвой соревнуясь,
За лучшее место долго с собой дрались
Но, опрокинутыми будучи, к царькам своим обратились.
Была же речка там же не очень глубокой,
Но болотной, и с берегами досадными широкая,
За ней татары отрядами укрепились
Дабы переход через нее от Литвы к себе защитить
Так, Литве не желая брод уступить, град из луков
Железный выпустили, что даже небо гремит от гула.
Свистя, стрелы как дождь отовсюду летят азартом,
Но Глинский растянутую Литву построил рядом.
Им стрелы татарские навредили лишь немного,
И еще на их самих нашим пригодились.
Также около реки долго угоняли
И татары уже этим более укреплялись.
Из нескольких ружей, которые в войске наши имели
Ударили в язычников, что даже все задрожали
Рачко тоже имел аркебуз, Радзивилов второй,
Маршалл имел ружье (редкое в то время) длинное,
Из-за тех ружей сразу же от реки язычников отбили
А сами с азартом большим за ними помчались
Другие же, лесные розги нарезая, в реку стлали
Другие доски, ветки, брод настилая, метали
И легко Рачко, господарь, тем смелей гарцует
С ружьишком своим, когда в нем великое достоинство чувствует
Набьет его раз за разом, и, как только стрельнет
То нехристь язычник, летя, и ни крикнет. [402]
Глинский тоже Михал, видя, что уже мост готов
Через реку сразу же приказывал своим короткими словами
Дабы для милой отчизны мужественно начинали
И ее упадок собой смело заслоняли.
Говорил им о почете, славе и свободе,
Детях, женах, родителях, братьях, имуществе,
Дабы за их здоровье мощно встретились
И братьев в плен взятых, из неволи вырвали
Так наставлял всех, объезжая вокруг,
Потом крича, и сам вскочил на чело
Крича «За мной, братья!» Литва за ним с криком
Большим азартом вскочила, закривленным строем.
Гул, грохот, шум, треск страшный, небо звучит и леса
Когда напором в татар ударили наши.
Глинский между ними покрыл отрядом своим,
Там выстрелом двойным убит под ним конь,
На другого пересел там с великой смелости,
Как гетман и как рыцарь отнес благодарность умению.
Новогродскaя шляхтa под хоругвью своей
Видя, что царьки в общем войске стоят
Ударили в них с фланга с большим азартом.
Язычников большое число пало, будто лес был спилен рядом.
Царьки, мощь видя сразу же со своими мурзами
Высадились всей мощью сперва сами,
Танцем обычным на общий отряд наших приперлись.
И все крича, звеня, горла свои разорвали, [402v]
«Гала! Гала» везде звучит, отовсюду голоса страшные
И стрелы заслоняли солнце, летя, ясные.
Но минская и гродненская шляхтa в общем деле
Ударили язычникам во фланг в то время правый,
Да так, что им танец испортили и строй разорвали
И после этого поляки вооружено показались
В красивом оружии, и всех триста было коней
Все тоже по-гусарски имели блестящее оружие
Копья с флажками, также с завитками
Стали на пригорке с другими войсками
И их великое войско издалека показалось
И в бубны ударили так, что даже небо гремело
Над ними был Чарнковский[339] гетманом назначен
Которых сразу же языческий люд увидел, потревоженный,
Думая что великий люд прибыл, сразу же рассыпались
И по болотным топям удирая, рассыпались.
Поляки хоть сами разгара битвы не застили
Но сердца прибытием своим Литве прибавили.
В трубы, в бубны только, страша язычников, били
Что в вас за гнусность, была, о дворяне милые!
Я, хоть меня вовлекли в такое дело,
Задушился бы веревкой! Однако хватит о себе!
Учинили, когда со страхом татар потревожили
После чего литовцы легче потревоженных победили.
И татары бегут порознь, удирая
Литвa же за ними гонится смело, догоняя.
Секут и колют хребты
