И Гриша с загадочной и при этом одновременно ликующей улыбкой посмотрел на Яна, который ответил ему устало-ледяным взглядом.
— Не хочешь узнать имя несостоявшегося отца? — едва ли не мурлыкнул Гриша, преисполненный какой-то темной радостью.
Звонок в дверь раздался неожиданно, но требовательно. И не прерывался ни на секунду, как будто звонивший ткнул пальцем в кнопку и не желал отпускать, пока на него не отреагируют.
— Кто это? — в один голос спросили Гриша и Ян у меня.
— Не знаю, — проворчала я. — Моё рентгеновское зрение временно недееспособно. Не дом, а проходной двор какой-то. Может, меня уже кто-нибудь развяжет?
— А мне и так нравится, — низким голосом проговорил Гриша, окидывая меня таким взглядом, что будь я понаивнее, покраснела бы.
— Мне тоже, — на полном серьезе выдал Ян и тоже воззрился на меня так, что внутри что-то дернулось и задрожало.
— Кому-то придется открыть дверь, иначе здесь соберутся все мои соседи, — заметила я, настойчиво желая сменить тему.
— У тебя сейчас нет соседей, я узнавал, — заявил Гриша, а после кивнул кому-то, кто находится у меня за спиной.
— На лестничной площадке нет, — подтвердила я. — А вот сверху и снизу соседи имеются. Стены здесь тонкие, пальцем проковырять можно. И что-то мне подсказывает, что этот звонильщик просто так не уйдет. Развяжи и я просто скажу, что сейчас занята, — попросила я Гришу, глядя на него со всей имеющейся в моем арсенале искренностью.
— Развязывать тебя опасно, не стремлюсь я быть утопленным, — пробормотал Гриша, но я успела заметить сомнение, мелькнувшее на его лице. — Пока заговоренное серебро на тебе, ты не можешь использовать магию. Кто знает, что случится, когда я сниму с тебя наручники.
— Через глазок не рассмотреть, кто там, — пробасили сзади. Это ходивший на разведку к двери мохнатый вернулся с бесполезным отчетом.
— Развяжи, — уже требовала я.
— Ладно, — сдался, наконец, Гриша. — Но наручники не сниму.
Я бросила короткий взгляд на выглядящего равнодушным Яна, тот лишь моргнул в ответ на мой немой вопрос. Мы оба знали, почему они до сих пор не подрались. Потому что нападение одного из них на другого означало бы начало войны между оборотнями и вампирами. И еще неизвестно, кто в этой войне победит. Кроме того, по старым правилам, которые все еще работали, я, вроде как, считалась добычей вожака, что автоматически делало меня неприкосновенной для Яна.
Гриша быстро распутал все узлы, не позволив сделать это шагнувшему было ко мне молодому оборотню. А после помог подняться, придерживая за руку. Я недовольно вырвала свой локоть из его пальцев и, с трудом переставляя занемевшие от длительного сидения ноги, направилась к двери под звук продолжающего надрываться звонка.
— Да иду я, иду, — проворчала я, приближаясь к порогу. Щелкнула замком, нажала на дверную ручку и толкнула створку, мысленно готовясь к чему угодно.
— Привет, — лучезарно улыбнулся Макс. — Поговорим?
— Нет, — выдала я такую же широкую, но очень фальшивую улыбку, позволяя глазам оставаться злыми и колючими. — Не поговорим. Занята я.
— Чем же? — выгнул брови Макс. Сейчас в нем не было абсолютно ничего от моего старого друга. Вся эта властность, самодовольство, чрезмерная уверенность — все это было чужим. И он теперь был чужим.
Сглотнув, я попыталась пошутить, не позволяя боли показаться:
— Вышиваю я. Крестиком.
— Давай вышивать вместе, — нагло предложил Макс и попытался войти в квартиру, но я тут же перегородила порог.
— Нет.
— Почему? — продолжал веселиться парень.
Я перестала изображать радость от встречи и с ненависть тихо проговорила:
— Потому что есть большой шанс, что я выколю тебе глаз иголкой. Уходи.
— Знаешь, — он почесал бровь. — Вообще-то с предложением поговорить я обращался не к тебе.
И, схватив за плечи, он в буквальном смысле оттеснил меня в сторону и вошел, аккуратно прикрыв за собой створку.
— Какая встреча! — воскликнул он, входя в комнату. — Ян, давно не виделись. Григорий, отлично выглядишь.
Ян и Гриша ответили красноречивым молчанием. И оба уставились на меня, вошедшую следом за Максом.
— О! — заметил он их повышенное внимание к моей персоне. — За мою невесту можете не переживать. Я о ней позабочусь.
— Ты бы о себе сначала позаботился, — рявкнула я. — И вообще, что ты забыл в моем доме?
— Дорогая, — обратился он ко мне через плечо. — Ты могла бы не вмешиваться? Тем более, все что принадлежит тебе принадлежит и мне.
— Только после того, как мы вступим в брак, — процедила я, мечтая воткнуть в эту спину, затянутую черной шелковой рубашкой топор, а еще лучше — большое такое, острое копье.
— Не переживай, ждать уже недолго осталось, — пропел Макс с таким выражением лица, которое я еще никогда не видела. И кажется, это был его подлинный облик. — Кстати!
Макс лихо развернулся и прикоснулся к наручникам, все еще сковывающим мои руки. Металл тут же нагрелся до едва терпимой температуры, зашипел как живой, пошел пузырями и осыпался к моим ногам серым пеплом.
— Зачем? — прошептала я, пораженная не только его действиями, но и тем, как легко он справился с зачарованным серебром.
— Только я имею право сковывать тебя, — с нажимом и очень серьезно произнес Макс. — Только я и никто другой.
— Ди, — вдруг очень четко проговорила Фируса, встав на колени рядом с Нисой.
Наши взгляды встретились. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но я в её прочла решимость.
И надежду.
— Беги! — рявкнула подруга и тут же случилось сразу несколько событий одновременно.
Подхватившись с пола, Руся сдернула с лица обездвиженной банши скотч. В свою очередь Ниса, переборов силу действия наручников, одним сильным рывком разорвала цепочку, соединявшую кольца. А дальше, на долю секунды замерев и бессмысленно уставившись куда-то в пространство, Ниса закричала.
Такого страшно, искреннего, будто раздающегося из самых потаенных уголков её души, и яростного крика я не слышала никогда в своей жизни и, если честно, не хотела бы когда-нибудь услышать вновь. Потому что из-за него не просто стыла кровь в жилах. Из-за него начинала вопить от ужаса буквально каждая клеточка тела.
Я успела лишь заткнуть пальцами уши, упасть на пол и кубарем выкатиться в прихожую, прежде, чем голова взорвалась адской болью, а перед глазами запрыгали ослепительные точки. В какой-то момент мне показалось, что я погружаюсь в глубокий колодец, где нет ничего, кроме белого шума. И, наверное, я так бы и осталась в этом колодце, достигнув дна, если бы сильная рука, вцепившаяся в моё предплечье, не вытряхнула меня из этого состояния.
