— О, благодарю за массаж. Пока эбеновая кожа не совсем затвердела, парочка ударов как раз то, что надо.
Исполнившись решимости пробить магический камень, Крал еще выше поднял топор, но онемение почти прошло, и он ощутил вдруг, как изменился баланс оружия. Горец посмотрел вверх: лезвие исчезло, в руках осталось лишь древко. У ног д'варфа, на тающем грязном льду, валялись жалкие осколки закаленной стали.
Лорд д'варфов улыбнулся, глядя в изумленное лицо Крала.
— Похоже, на большее ты не способен. Что ж, все мы вынуждены довольствоваться тем, что есть.
Черная ладонь поползла вверх.
— Беги! — слабо вскрикнул Мерик.
Но было слишком поздно.
Д'варф указал на горца, и огонь черной струей устремился к нему. Будто пальцами, пламя сжало шею жертвы, подняло в воздух и швырнуло о стену. Крал так и остался висеть, болтая над полом ногами. Злая энергия вгрызалась в кожу, тянулась к костям.
— Прекрати! — закричал Мерик.
— Тихо там! — сурово приказал д'варф.
Перед глазами Крала потемнело, но он успел заметить, как каменное чудовище направило на элв'ина свободную руку. Темный огонь полился к тощему горлу.
— Итак, закончим начатое, — проговорил д'варф, в его глазах вскипала кровь. — Черное Сердце рассказал, как глупа надежда, он выжег из меня нелепые мысли о сопротивлении. А я научу вас. Вы оба станете Темному Властелину верными слугами, его новыми темными стражами.
И под его хриплый смех Крал потерял сознание.
ГЛАВА 20
— Ты ему веришь? — спросил Микоф.
Голос дрожал — одно упоминание Черного Сердца страшным аккордом ударило по струнам натянутых нервов.
— Он наверняка лжет, чтобы спасти свою шкуру, — ответил Риман, едва повернув голову.
Но Микоф уловил сомнение в интонации брата и заметил, что его левый глаз слегка подергивается. От напряжения он стиснул зубы.
— И все же, одно дело — действовать за спиной д'варфа, и совсем другое — предать… — Микоф так и не сумел произнести ужасное имя. — Что, если циркач говорит правду? Неужели мы рискнем и просто прикончим его?
Риман погладил рукоять отравленного кинжала, спрятанного в ножнах на запястье. Ему не терпелось провернуть лезвие в сердце этого мага стихий с землистым лицом. Он видел в одной его руке кожаный мешочек и рыжий локон в другой. Как посмел ничтожный фокусник встрять в их безупречный план по устранению соперника по охоте! Приведет он к ведьме или нет, но Риман отказывался делить Причастие с этим кривозубым уродом в заношенной одежде, с колтунами в волосах, со слоистыми желтыми ногтями. Риман едва сдерживал дрожь. Позволить проходимцу участвовать в священнодействии?! Юноша обнажил клинок. Никогда!
Микоф осторожно положил руку брату на плечо.
— Вспомни свои слова: к серьезному делу надо приступать с холодной головой.
Несколько мгновений Риман молчал, затем опустил кинжал:
— Да, ты прав. Я говорил мудро.
Риман не стал зачехлять оружие. Он чуть подался вперед, к незнакомцу, стоявшему перед помостом:
— А откуда нам знать, что это волосы с головы ведьмы?
Вопрос должен был смутить циркача, однако с губ того не сходила легкая улыбка.
— Отведите меня к вашему господину. Он ведь здесь, в Твердыне. Хозяин поймет, что я не лгу. Он охотник, верно? Охотник на магов.
Кинжал в руке Римана задрожал — как же ему хотелось рассечь эти скривленные усмешкой губы! Но он заставил себя успокоиться. Пусть незнакомец неплохо играет в тай'мен, но он, Риман, — мастер.
— Мы отнесем пару прядей на проверку.
— Лучше будет, если я представлю доказательства лично. Только мне известно, где прячется девчонка.
— И чего ты хочешь взамен?
— Свою жизнь и небольшую награду за службу, для него это сущий пустяк.
Циркач понизил голос:
— А он могуч. Я видел муки тех, кто шел наперекор желаниям Темного Властелина даже в мелочах. — Он печально покачал головой. — Могу себе представить, что станется с настоящими предателями.
— Быть может, лучше отвести его к д'варфу, — прошептал Микоф, вновь касаясь плеча брата.
Пальцы Римана сжали рукоять кинжала.
— Если отведем его, Торврен раскроет обман. В любом случае наказание неизбежно, — выпалил он, чувствуя, как ловушка, с такой хитростью расставленная для врага, смыкается вокруг них.
— Лучше уж рассердить д'варфа, — возразил Микоф, чьи плечи дрогнули, — чем иметь дело с разгневанным Черным Сердцем.
Риман колебался. Существует ли другой путь из этого лабиринта? За доской для тай'мен благодаря тонкому расчету ему случалось выходить победителем и из более плачевного положения. Конечно, там он рисковал лишь фигурами, а здесь на кону собственная жизнь. Теперь понадобится все его умение.
Блуждающий взгляд Римана остановился на эбеновой чаше. Левый глаз дрогнул. Юноша почувствовал, что ответ может содержаться именно в ней. Если удастся обратиться к Черному Сердцу без посредника, то ко времени, когда д'варф узнает о предательстве, Темный Властелин защитит их от гнева господина. Риман поджал губы.
— У меня возник новый план, — сказал он с прежней уверенностью. — Нет необходимости тревожить охотника. Через чашу мы напрямую обратимся к Черному Сердцу.
Микоф едва слышно ахнул. Риман позволил себе улыбнуться: он всегда получал особое удовольствие, когда неожиданный игровой ход поражал младшего брата. Но еще больше его порадовало изумление циркача. Глупец еще не знает, кому бросил вызов.
— Но к-как? — запинаясь, спросил он. — Как вы свяжетесь с повелителем?
— Кровь, — ответил Риман, наслаждаясь растерянностью противника.
— Чья кровь?
— Подойдет кровь любого мага стихии. — Он поднял кинжал. — И твоя вполне сгодится, раз уж ты сам признался, что владеешь силами природы.
Ужас на лице рыночного шута рассмешил Римана. Как он любил хорошую партию в тай'мен — в особенности когда игра оставалась за ним.
Крики в глубинах башни смолкли. Тол'чак не сомневался, что слышал голос Мерика. Стиснув зубы, он подпирал медную дверь. Что делать — оставаться здесь или спуститься вниз и выяснить, что с друзьями?
Стражники крепости давно оставили попытки прорваться внутрь. Всего несколько неуверенных ударов, и они отступили, громко ругаясь. Кто-то заявил, что проход надежно заперт — все равно не открыть. Кто-то вознамерился идти на таран. Еще один предложил подождать, пока воры сами выберутся — ведь другого выхода из башни нет.
— Голод заставит их вытащить свои грязные шкуры наружу, тут мы их и прикончим.
