Ночью мы переговорили о многом. Я рассказала всѐ: о побеге из дома, о том, как долго считала мать и сестру сообщницами отчима. О желании Арии вернуться в мою жизнь. Но не о решении, которое приняла.
- Я не готова быть ей сестрой. И встречаться с матерью. Но Релия Георгин может общаться со Спутницей Дрозд по вопросам благотворительности. С этого можно начать, а дальше посмотрим. Кто знает, вдруг у них получится стать подругами.
- Возможно, - одобрил Квентин. - Друзья иногда надежнее родственников. А я... я буду рад тебе помогать. С театром. И любыми другими делами. Пока не надоем.
Я насторожилась. Это еще что за новости?
- Вдруг тебе захочется нормальных отношений, - ответил он на немой вопрос, крутя пальцами чайную ложку.
Я сделала глоток кофе, собираясь с мыслями.
- Иногда мне кажется, что ты - самое нормальное, что происходило в моей жизни.
- Но я, по-прежнему, не человек. Помнишь? Я не ощущаю вкуса еды, не чувствую физической боли, не способен стать родителем, в конце концов. Не говори, что однажды не захочешь полноценную семью.
Я сделала еще пару глотков и посмотрела ему в глаза. Пристально. Но без укора.
- А разве я - человек? Нет. Эксперимент, чистый разум, переселенный в другое тело. Я вижу в зеркале чужое отражение и потеряла право на настоящее имя. И, да, я тоже никогда не стану родителем. Если даже рожу ребенка, генетически он будет не моим, а настоящей Релии.
Квентин смутился. Об этом аспекте пересадки сознания он не подумал.
- Почему ты ищешь причины отдалиться? - спросила я прямо.
Он смутился, но взгляда не отвел.
- Не ищу. Боюсь, что однажды ты пожелаешь их найти. Я так сильно хочу остаться в твоей жизни, что сама мысль о новой разлуке пугает до дрожи. Знаю, звучит странно для робота.
Я на миг прикрыла глаза. Их щипало. Страшно.
- Звучит хорошо. По-человечески. И жизнеутверждающе.
- Релия...
- Я хочу, чтобы ты остался в моей жизни. А будущее... Когда-то я считала, что состарюсь рядом с Эйваном. Скажи мне кто-то, что свадьба сорвется, а я сбегу из дома и окажусь в тюрьме за чужое преступление, рассмеялась бы в лицо. Никто не может предсказать, что случится через месяц или год. И это неплохо. Так живут все пары.
- Пара, - протянул Квентин мечтательно.
Я вскочила и ловко устроилась у него на коленях. Поцелуй получился сладким и нежным. Он сказал больше любых слов.
...Праздник всѐ-таки состоялся. Мы съели приготовленный Нессой обед и выпили вина, произнеся несколько коротких тостов: за будущего шеф-повара, мой театр и вернувшегося Квентина. А потом ушли гулять по заснеженным улицам. Бродили под белыми мухами и целовались у всех на виду, будто подростки, жаждущие рассказать миру о своей любви. Мы желали того же, хотя это важное слово пока не прозвучало. И я, и Квентин опасались его вспугнуть.
- Ты, правда, веришь, что у нас есть шанс? - спросил он, остановившись посреди моста. Снежинки оседали на черных волосах, превращаясь в свете фонарей в переливающиеся звездочки.
Мы словно находились внутри стеклянного шара, способного разбиться от неосторожного движения. Но я знала: однажды это хрупкое стекло превратится в броню, и мы перестанем бояться. Возможно, перестанем чувствовать себя самозванцами.
- Шанс? - переспросила я, изобразив задумчивость, и обвила шею Квентина. - У нас с тобой есть все шансы на свете. И я не собираюсь упускать ни единого...
