«Я задыхаюсь от любви своей
Задыхаюсь — нет любви нежней
От поцелуев я схожу с ума
Я не любила, как люблю тебя…»
Я вцепилась пальцами в край стола, не решаясь взглянуть на спутников. Мне казалось, что все эмоции написаны на моём лице.
«Нежно-нежно
Скажешь мне привет…
Нежно-нежно улыбнусь в ответ…»
Всё! Хватит мне этой нежности! Я захотела вскочить, но усилием воли подавила это желание. Что подумает Сергей? Такая реакция любому покажется ненормальной…
Скосив глаза, увидела, что остальные с блеском в глазах наслаждаются пением.
Скрипя зубами, я осталась сидеть.
Краем глаза отметила, что в зале много танцующих пар. На секунду обожгла мысль — «а если вдруг Серёжа меня пригласит сейчас?» К счастью, он не двигался с места.
Я решилась поднять голову. Славика и Светы не было, ушли танцевать. Анюта не сводила глаз со сцены и одними губами беззвучно подпевала.
Если бы на сцене выступала рок-группа, для меня это было бы привычнее, я была бы «в своей тарелке», тоже подпевала бы. А это… разве музыка? Сопли сплошные…
Однако почему-то моё сердце уже билось в ритме мелодии, а тело покачивалось в нём же туда-сюда… Я поёжилась и отпила из бутылочки, к счастью, песня подходила к концу.
А ведущий уже объявлял следующую.
— Великолепная, несравненная Алиша! «Ну, почему я не птица?» грустит девушка в песне, а два белых крыла тянутся прямо в небо…
Худенькая, миниатюрная, стройная, как тростиночка, совсем девочка, с белоснежном длинном платье с широкими рукавами, Алиша шагнула к микрофону как-то несмело, в противовес грациозной и уверенной в себе Анжелике, с какой-то детской робостью взяла его в руки… Заиграла музыка. И вдруг, с первыми её аккордами, я увидела…
НЕБО! Бесконечное, беспредельное, затягивающее… Я закрыла глаза.
«Она легко скользила
В объятиях небес
В груди её свобода,
В её душе полёт.
Она живёт дыханием ветров,
Желаньем тайным моих снов…»
Почему я никогда раньше не слышала ТАКИХ песен? ЧТО-ТО было в ней, казалось, охватившее весь зал. Жило, дышало нашим подсознательным, рвущейся наружу памятью предков, со своим извечным стремлением человека к полёту.
А голос лился, словно хрустальный родник… Невозможно подобрать слова для сравнения. Чуть подрагивал, но лился, звенел, перекатывался…
«Ну, почему я не птица,
А по ночам небо снится
И лишь слезой на ресницах
Застыла боль…
В полёте мне не проснуться
И крыльями не коснуться
О, небо, плачущей птице
Взлететь позволь!»
А я ощущала полёт… Кружилась в небесном просторе, вознесённая туда чарующим голосом Алиши. Распахнула крылья и обнимала землю, объяла леса и горы… реки и ручьи… распластавшись на ветру, парила легко и невесомо…
«Цветком с душою птицы
Была я рождена.
Мечтая о полёте,
С землёй обручена.
Тоскою рвётся песня из груди:
«Взмывая крыльями, лети…»
ЛЕТИ!!!
С последними затихающими аккордами я распахнула глаза и… увидела мокрые дорожки на лице Алиши. Слезы катились из её закрытых глаз. Девушка пела, подняв лицо вверх, туда, к небу… она тоже видела себя в облаках, птицей, парящей на свободе.
Руки, распахнутые, как крылья, казалось, обнимали весь зал, каждого из присутствующих в отдельности…
Когда взмыл вверх и затих, растворившись в безмолвном восхищении слушателей, последний звук, Алиша уронила руки и опустила голову. Нет не спела, она ПРОЖИЛА свою песню. А у меня горло перехватило спазмом, и просто не смогла бы сейчас произнести ни слова.
Алиша тихо скрылась за кулисами, и тотчас же зал взорвался запоздалыми аплодисментами. Таких бешеных оваций мне ещё не приходилось слышать.
— Это её новая песня… — проговорила Анюта, у которой в глазах стояли слёзы, но она, казалось, совсем не стеснялась этого.
— У неё все песни… такие? — наконец, совладала я со своим голосом.
— Да, — кивнул Серёжа, не сводя взгляда со сцены и крепко сжимая мою руку.
Невероятно! Девушка с дивным голосом и неземной песней в каждом из нас пробудила сильные эмоции!
— Серёж, хочу домой… — негромко попросилась я.
Просто ощутила вдруг, что это слишком для меня… Сейчас я совершенно обессилена, опустошена. И не выдержу ещё одной такой песни. Что же творит с душами человеческими эта девушка… Ей бы не в ночном клубе выступать, а в огромном концертном зале! Главном зале страны, заполненном людьми до отказа. И пусть голос у неё не идеален, не так силён и крепок, как у матёрых звёзд нашей эстрады, однако по эмоциональности исполнения и энергетике, излучаемой её песнями, с ней вряд ли кто-то сравнится…
— Ты ещё не слышала самую первую, с которой она вообще вышла на сцену!
Называется «Я так хочу согреть тебя теплом своей души» — улыбнулась Света, не слыша моей просьбы.
Меня как плетью огрели её слова. Я съёжилась.
— Что с тобой? — удивился Серёжа, — ты в порядке?
— Не совсем… — меня зазнобило, — пожалуйста, давай уйдём… Потом поговорим, а?
Я порывисто встала. Серёжка поднялся за мной. Заметив его полный сожаления взгляд, брошенный на сцену, где зажигательно пела Анжелика, я на секунду ощутила вину, но шагнула в сторону выхода, пряча глаза… Исподлобья заметила, как он махнул ребятам и решительно бросился за мной вслед. Догнал меня, приобнял. А в следующий миг остановился. Догнавшая нас Анюта тянула за рукав и показывала жестами, чтоб приблизились.
— Серёжа! — старалась перекричать музыку, — мы денька через два-три зайдём к тебе, не забыл? Поговорим о газете. Вилка, пока, увидимся!
— Ага, я после обеда буду дома. Жду.
ГЛАВА 39
Мы успешно пробирались к выходу. Толпа не так бесновалась, я бы сказала, что танцы стали намного более…организованными, добрыми что ли. А я ощущала себя словно «не в своей тарелке». Как будто оказалась в иной реальности, где всё по-другому, по незнакомым мне законам.
Да, вероятно, куда больше, чем думала, отвыкла я за эти два года, с момента смерти Антона, от клубов и баров…
Неожиданно пронзительно заболела голова, застучало в висках, захотелось домой, прилечь в тишине, наедине с собой. Я повернулась к Серёже, намереваясь попросить его остаться здесь с друзьями, но слова вдруг комком встали у меня в горле.
