Сердцу не прикажешь, Найджела она любила. Пусть глупо, пусть иррационально, но любила, даже понимая, что он ее никогда не полюбит. Никогда…
– Тогда у меня к вам есть деловое предложение.
Остеон говорил спокойно и холодно, раскладывал все по полочкам. А Дилера слушала, и сердце ее сжималось от боли.
Боги милосердные, да за что ж такое?
Найджел оказался убийцей, который хладнокровно травил собственного отца. Можно ли такого сажать на трон?
Конечно, нельзя.
Но наследник трона нужен. И потому…
Дилере предлагается печальный, но необходимый стране выбор. Она выходит замуж за его величество и становится королевой. Поскольку Остеон не сможет зачать здорового наследника, она получает в полное свое распоряжение Найджела. Принц ее не полюбит, но она будет единственной женщиной в его жизни. И относиться он к ней будет хорошо. Если не желает печальных для себя последствий.
Естественно, все дети, рожденные от Найджела, будут считаться детьми Остеона.
– Если я откажусь? – покачала головой Дилера.
Не об этом она мечтала, ох, не об этом.
– Тогда Найджел умрет, – просто развел руками Рид.
Дилера посмотрела на него с презрением:
– Вы убьете родного племянника, маркиз?
– Он же покушался на жизнь отца? Что должно сдержать мою руку? Жизнь ему можете продлить только вы, Дилера. Только ваше решение.
Сердце девушки горестно сжалось. И все же она попробовала потрепыхаться:
– А мой отец это одобрит?
– Какая ему разница? Вы же будете королевой, матерью следующего короля, более того, Риний наверняка решит после моей смерти подложить вам кого-нибудь из своих людей, чтобы контролировать Аллодию, – усмехнулся Остеон. – Или просто диктовать свое мнение.
Дилера поняла, что это действительно так.
Так и будет… отец не станет возражать, его все устроит. Может, даже больше, чем в случае с Найджелом. Но…
– Что будет с Найджелом после вашей смерти, ваше величество?
– Ничего. Мы уже сейчас объявим его сумасшедшим, поместим в монастырь, а вы будете ездить и молиться, дорогая Дилера. Часто молиться. Думаю, набожность не покинет вас и после моей смерти, – усмехнулся Остеон. – Разве что детей придется отдавать на воспитание, буде таковые случатся.
Дилеру передернуло.
– На воспитание?
– Я собираюсь жениться на герцогессе Домбрийской, – просто сказал Рид. – Думаю, вы не против, если Малена станет вашей фрейлиной?
– Будете так же использовать несчастную, как и меня? – почти прошипела Дилера.
Рид пожал плечами.
– Ваше высочество… пусть это останется между нами? Мной и Маленой.
– Какие же вы… мрази! – Руки Дилеры сжались в кулаки так, что кости едва не прорывали тонкую кожу. – Можете меня казнить за эти слова, можете войну объявить Элару, можете…
– Это политика, Дилера. – Остеон смотрел так, что истерика застряла у нее в горле вместе с остальными оскорблениями. – Это – политика. Думаете, мне нравится приговаривать к такому родного сына? Любимого сына, Восьмилапый вас побери! Думаете, Риду приятна роль тюремщика? А мне хочется умирать от яда, которым щедро угостил меня Джель? Или принуждать вас? У меня нет выбора, потому что на другой чаше весов – смута, горе, смерть и боль простых людей, которые зависят от меня, которые мне доверяют, которые… Восьмилапый все побери! Я король! И не вам меня судить, вы ни за кого не были в ответе!
Дилера прикусила губу.
Остеона можно было ненавидеть, презирать… но он прав. Он полностью и абсолютно прав.
– Простите, ваше величество.
– Дилера, я дам вам время подумать. Но не слишком долго, хорошо? Сутки, не больше…
Дилера покачала головой:
– Не стоит, ваше величество. Я и так согласна.
– А истерика? – прищурился Остеон. – И угрозы, оскорбления… вы же хотите меня обозвать, Лери. Так не сдерживайтесь. Обещаю, это ни на что не повлияет…
– Вот именно, – горько отозвалась Дилера. – Вот именно…
Рид и Остеон переглянулись. Однако…
Это и хорошо – умная женщина всегда лучше дуры. И плохо – кто его знает, что придет ей в голову. Придется приглядывать…
– Тогда присаживайтесь к столу, дорогая Лери. Будем писать письма. Не обижайтесь, на людях я буду называть вас именно так. Надеюсь, и вы будете проявлять ко мне любовь – на людях.
Дилера склонила голову.
– Обещаю, ваше величество.
В головке ее медленно зрел план.
Не то чтобы она смирилась, но… она становится королевой – раз! Спасает любимого – два, становится его единственной женщиной – три, рожает от него детей – четыре, становится в итоге регентом при малолетнем монархе – пять. И при таком раскладе она не сможет переиграть Торнейского со товарищи? Ну, знаете ли…
Сможет! Ради Найджела – сможет. Пока они живы – есть надежда.
– Кому я должна написать?
Склонившись к письму, Дилера не видела, какими взглядами обменялись Рид и Остеон. Ну кто, кто сказал интриганам, что они здесь самые умные! Что один человек замыслил, то другой всегда разгадать сможет.
Найджелу предстояло умереть после второго-третьего ребенка. И Дилере – тоже.
* * *
«Малена, любовь моя.
Прости, что не являюсь лично, обещаю исправиться. Положение наше таково, что я не могу пока отлучиться из дворца и не хочу подвергать тебя опасности. Надеюсь, ты не против стать первой фрейлиной ее величества Дилеры? Обстоятельства складываются так, что нам придется какое-то время прожить в столице, но рядом с тобой я согласен на любой город.
Со мной все в порядке, и я обещаю, как только все утрясется, приехать за тобой. Объявим о свадьбе, и я смогу с полным правом называть тебя своей супругой.
Как я без тебя скучаю…
Любящий тебя Рид».
«Мой обожаемый супруг.
Делайте что должно и не волнуйтесь за меня. А я помолюсь за вашу победу.
В ожидании нашей встречи каждая минута кажется мне часом. Но я буду сильной. Обещаю вам.
Любящая вас Мария-Элена Торнейская».
* * *
– Джель.
– Рид.
Рид смотрел спокойно и прямо, Найджел – с ехидной издевкой. Он первый и нарушил молчание:
– Казнить меня будешь, дядюшка?
Рид ухмыльнулся в ответ, не менее криво:
– Женить.
– Че-го?!
Тут даже Найджел опешил.
