Гермес подошел к большому круглому окну и с любопытством выглянул наружу.
Под парящим в небе Олимпом клубились, озаряемые солнцем, белые барашкообразные облака. Грозовых туч не наблюдалось. Достав из-за пазухи мягкую тряпочку, божественный вестник принялся с удовольствием протирать запыленный иллюминатор.
Внезапно за окном промелькнула неясная тень.
Гермес поднял взгляд.
Мимо Олимпа пролетел крупный белый кентавр с дико выпученными красными глазами.
С улыбкой покачав головой, Гермес спрятал тряпочку и вернулся к подножию олимпийского трона.
— Ну что там, всё в порядке? — уточнил Зевс, перекусывая длинную красную нитку.
— В полном! — подтвердил Гермес. — Наблюдается небольшая облачность, хотя в целом довольно ясно. Возможно, будут выпадать небольшие осадки в виде крупных лесных кентавров.
— Осадки, говоришь? В виде кентавров? Эх, Гермес, Гермес, хреновый из тебя синоптик…
Глава двадцать втораяГЕРАКЛ СРАЖАЕТСЯ С БОГАМИ ПРОТИВ ТИТАНОВ
— Сволочи, сволочи, сволочи-и-и-и… — Яростно дергаясь на неудобном деревянном ложе, Эврисфей безуспешно пытался порвать крепко опутывающие его цепи.
— Больной, не хулиганьте! — сказал сидевший рядом на маленькой скамеечке Зигмундис Фрейдиус с восковой дощечкой утреннего обхода в руках.
Бывший повелитель Геракла изловчился и метко плюнул в ненавистного садиста-врачевателя, но Зигмундис был тертый калач. Вовремя отклонившись в сторону, ученый лишь презрительно ухмыльнулся.
— У-у-у-у… — яростно провыл Эврисфей, огорченный своей очередной неудачей. — У-у-у-урод!
— Ничего-ничего, — доброжелательно покивал Фрейдиус, — у нас все тут первые дни буянят, а потом становятся как шелковые.
— Не дождетесь!
— Дождемся-дождемся. Мы быстро сделаем из вас добропорядочного гражданина Греции.
Врачеватель заглянул в свои медицинские записи.
— Так-так, значит, вы утверждаете, что беседовали… сейчас процитирую «с золотым говорящим механическим бараном»?
— Именно! — гордо подтвердил, ворочаясь на жестком ложе, Эврисфей.
— И давно вас мучают подобные галлюцинации?
— Это не галлюцинации. Золотой баран существует на самом деле!
— Ну да, конечно же.
— Вы мне не верите?
— Отчего же, очень охотно верю, но не беспокойтесь, мы вас вылечим и никакие механические говорящие бараны больше не будут вас преследовать.
— О, горе мне, горе! — простонал бывший работодатель сына Зевса.
— Кстати, а как вы относитесь к великому Гераклу? — внезапно спросил Фрейдиус и, профессионально прищурившись, в упор посмотрел на больного.
Эврисфей побагровел:
— Я… я… я НЕНАВИЖУ Геракла! Будь он проклят, сатиров кусок жилистого мяса! Он сломал мне всю жизнь. Это из-за него… да, из-за него я оказался здесь, униженный, оскорбленный, в компании врача-изувера!
— М-да, очень любопытный случай, — нахмурился Фрейдиус. — А вот скажите, Эврисфей, в детстве у вас… были какие-нибудь серьезные травмы ниже пояса? Ну, там, может, на детские грабельки в песочнице упали или кто-нибудь из других детей вас ударил.
Эврисфей не ответил, с ненавистью сверля взглядом издевающегося эскулапа.
— И еще… вы в детстве случайно под себя не ходили? — продолжал свой унизительные расспросы Фрейдиус. — Или, может быть, подглядывали за переодеваниями маленьких девочек? Часто ли вы интересовались физическими отличиями между детьми…
— Я скажу тебе, — хрипло пообещал Эврисфей, — но только на ухо…
— Конечно-конечно… — радостно воскликнул врачеватель. — Уверяю вас, всё останется сугубо между нами.
И Фрейдиус осторожно наклонился к согласившемуся на откровенный разговор пациенту.
Праведная ярость придала недоноску силы.
Эврисфей дернулся и, чудом разорвав слегка проржавевшие путы, вцепился скрюченными пальцами в горло ненавистного издевателя.
— Стража-а-а-а… — жалобно прохрипел Фрейдиус, обрушивая на голову пациента свою восковую дощечку.
К счастью, стражники его услыхали.
* * *
Зевс на Олимпе недовольно крутил ручки настроек телескописа.
— Что-то затянулись в Греции эти очередные Олимпийские игры. Второй месяц уже пошел, а они всё соревнуются и соревнуются.
— Непредвиденные обстоятельства, — пояснил Аполлон, лично курировавший всяческие спортивные состязания. — Бессменные судьи игр никак не могут остановить марафонских бегунов.
— Так они вроде уже бежали! — возразил Громовержец. — Я сам с Олимпа видел, победил какой-то чернозадый.
— То был официальный забег, — знающе пояснил Аполлон, — а этот неофициальный. В официальном участие принимают лишь истинные профессионалы, а в неофициальном все желающие.
— И чего это они так долго бегут?
— Может, украли что? — предположил Эрот. — Вот и бегут, боятся разоблачения.
— Ну да, — рассмеялся Гермес, — точно, многие призы-то из золота.
С грустью вздохнув, Зевс с кряхтеньем забрался на свой любимый трон.
— Нужно, товарищи боги, что-то решать!
— С кем, с бегунами? — переспросил Аполлон.
— Нет, с Олимпийскими играми… — И Тучегонитель серьезно задумался.
— А не устроить ли и нам нечто подобное? — внезапно оживился владыка Олимпа.
— Что, побежать на длинную дистанцию? — хором удивились боги.
— Да нет же. — Зевс поморщился. — Устроить божественное Олимпийское состязание и сыграть… ну, к примеру, в футболикос.
— Но с кем? — воскликнул Эрот. — Команда из смертных не сможет нам противостоять, играть же друг с другом неинтересно. Арес всегда тебе подыгрывает, а Гефест специально пропускает голы.
— Правильно, — кивнул Громовержец, — нам нужна равная команда, и мы ее соберем. Это будут самые первые божественные Олимпийские игры!
— О какой команде ты говоришь?! — возмутился Аполлон. — Кто может сравниться с нами в ловкости и силе?
— А вы не догадываетесь?
— Нет.
— Совсем-совсем не догадываетесь?
— Совсем-совсем…
Зевс на троне подбоченился.
— Есть, есть в Греции равные нам игроки, это титаны!
Челюсти у олимпийцев медленно отвисли.
— Да-да, я так и знал, что подобное предложение вас слегка шокирует. Но никаких протестов я не приму, ибо всё уже решил! Капитаном команды титанов будет Крон. Полагаю, Крон страшно обрадуется, когда узнает о выпавшей ему чести, в Тартаре ведь как следует не развлечешься.
