— Тебе что-нибудь нужно? Деньги или…
Лувиан покачал головой и полез в тот же карман, откуда вытащил бутылку, показал большие золотые часы.
— Тебе же не нравится лорд Бальтазар, да?
Она рассмеялась, его лицо менялось с веселого на хмурое.
— Я должен… — начал он, но замолчал от стука в дверь. Дверь в ее покои.
Печаль в панике повернулась к Лувиану.
— Прячься, — прошипела она, бросаясь на кровать. Лувиан нырнул под нее, и через миг в комнату вошли Иррис и Арран Дэй и толпа стражи. Печаль села, моргая и протирая глаза. — Я хотела прилечь на минутку, — сказала она сонным тоном.
Стражи покачали головами и ушли, ворча. Арран посмотрел на сестру, та пожала плечами, и он тоже ушел.
Иррис ждала с подозрением на лице, пока Печаль слезала с кровати.
— Что происходит? — спросила Иррис, когда дверь за ними закрылась. — Почему ты здесь на самом деле?
Печаль пересекла комнату, взяла крышку от пудры с Ламентией. Она вручила ее Иррис и смотрела, как осознание расцветает на лице подруги.
— Это Ламентия. Откуда она у тебя? Где ты ее взяла?
Лувиан выполз из-под кровати.
— Узри же мое искупление.
Иррис как-то умудрилась не закричать, и Печаль с Лувианом быстро объяснили ей, как он тут оказался, и что узнал.
— Ты должна рассказать моему отцу, — тут же сказала Иррис.
— Я так и говорил, — согласился Лувиан.
— Нет. Пока нет. Что-то происходит между Мэлом и Веспусом. Я искала его, когда меня нашел Лувиан. Думаю, они поссорились. Но я не хочу, чтобы Веспус узнал о том, что нам известно, когда у него еще есть время ударить в ответ. Я хочу, чтобы он думал, что у него получилось, и потом я нападу. Я не хочу, чтобы он успел что-то придумать или убежал.
Иррис медленно кивнула.
— В этом есть смысл. Тогда дождемся конца выборов?
— Да, — искра в глазах Лувиана показала Печали, что он что-то затевает. — И если ты проиграешь — вряд ли, но все же — у тебя будет шанс обвинить Мэла в связи с Веспусом. Ты сможешь одолеть их. Это запасной выход. Я такие люблю.
— Тебе не нужно его, кстати, найти? — сказала Иррис. — Нам нужно на праздник, пока нас не хватились.
— Ты права, — сказал Лувиан.
— Тогда после выборов скажем Шарону о Веспусе и Ламентии, а потом нападем на Веспуса? — сказала Печаль.
— Договорились.
Они оставили Лувиана в покоях Печали и ушли на праздник. Печаль принялась здороваться со всеми, извиняться за отсутствие, призвала слуг пополнить напитки и закуски для людей, с которыми она говорила. Она увидела Лувиана чуть позже, он пытался сбежать, но ему вручили поднос и отправили в толпу, и она пыталась подавить улыбку, хоть и ощущала укол тревоги.
Но никто не узнал его за камуфляжем одежды слуги, никто даже не посмотрел на него.
Она оставалась в саду, пока не ушли все гости, помахала местному судье и ее мужу, уходящим к вратам. Иррис, Арран и даже Шарон давно ушли, и Печаль была одна, кроме стража, когда шла в свою комнату.
Она помылась и переоделась в пижаму, ее кровать теперь казалась незнакомой. Она легла на подушку, и что-то зашуршало под ее щекой, она вытащила из-под наволочки записку, просящую ее выглядывать «красавца с усами в красном» на презентации Йеденвату.
Она улыбнулась записке в темноте. Лувиан не предал ее. Он вернулся. Для нее это было очень важно.
Через четыре дня Печаль ждала в пустом классе университета в Ранноне. Университет в Истеваре был одной из старейших частей Раннона, его построили семьсот лет назад. Печаль впервые была здесь. Класс был огромным, деревянные скамейки и столы стояли полукругом перед маленькой сценой, где она расхаживала.
Иррис пошла искать в толпе Лувиана, и Печаль ждала одна, только два стража у двери, и два у окон в конце класса были с ней. Печаль знала, что она в безопасности, после разговора с Лувианом, но все равно понимала, что это была ее первая речь на публике после покушения с назначенным местом и временем. Если Аркадий и Сыновья Раннона решат напасть снова, у них был хороший шанс, хоть и со сложностями.
Стук в дверь, пять ударов, два и три — код, который они придумали, чтобы стражи знали, когда Иррис вернется, и не распахнули двери.
Она открыла дверь через миг и прошла в комнату.
— Вот так толпа, — сказала Иррис.
— Они пришли посмотреть, не убьют ли меня на сцене, — прошептала Печаль, потягивая имбирный чай, что Иррис сделала для ее желудка.
— Они тут, потому что ты их пригласила, — напомнила Иррис.
Последнюю презентацию — по просьбе Печали — проводили открыто. Она выпросила это, потому что прошлому разу помешали Сыновья Раннона, и люди должны были услышать эту. Потому Печаль расхаживала по классу с запахом старых носков и чернил, а не была в Круглом зале в Зимнем дворце.
— Тот зритель замечен?
Иррис слабо улыбнулась, сердце Печаль взлетело, но стук в дверь заставил ее вскочить на ноги, плеснув чаем. Два стража встали перед Печалью, третий открыл дверь.
Там стояла хрупкая женщина и большими глазами смотрела на стражу.
— Пора.
Путь на сцену для Печали был путем на виселицу, сердце колотилось в груди, и ей было то жарко, то холодно. Она замерла и закрыла глаза, открыла, когда ее взяли за руку.
— Всех в толпе обыскали. Там стражи замка под прикрытием, там и стражи порядка, — сказала Иррис.
— Не Лоза?
— Не он. Все из отряда Дейн в Прекаре. Она всех обучала.
Это немного успокоило Печаль.
— Я буду там, — сказала Иррис. Она поцеловала подругу в щеку, поправила сапфировую туники Печали, что она надела с серыми брюками. — И Лувиан по центру впереди.
— С усами?
Иррис улыбнулась.
Печаль глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она старалась уговорить себя, что это пустяки, что недели поездок по Раннону и встреч с людьми были намного ценнее, сильнее повлияют на выборы. Но ее тело звало разум лжецом.
Тут она должна была доказать, что не просто так говорила им те слова. Все обещания нужно было подкрепить. Тут она должна была показать, что всех услышала. Тут, в этом старинном институте, перед советниками, аристократами, священниками и жителями. Все слова завтра разнесут по Раннону. Каждый жест, каждую паузу. Это был ее лучший и единственный шанс упокоить призрака Харуна и показать, что она может быть канцлером Раннона. Тем канцлером, что ему нужен. Она не знала, что в рукаве у Мэла.
Кто-то позвал ее и Мэла, толпа захлопала, и она снова вышла на сцену.
Когда она повернулась к Мэлу, она охнула.
Четыре дня назад на празднике он был здоровым и целым, хоть и чуть подавленным. Но на сцену он вышел с серым лицом, опущенными плечами и тенями под глазами, похожими на синяки. Казалось, он страдал от ужасной болезни. Аплодисменты затихли, когда он вышел к подиуму, не помахал и не окинул толпу взглядом. Что с ним?
