— Красиво баешь, — сказал Родерик. — Ох, красиво… Но ты-то сам кто, а? Крупнейший в Гоимгозаре землевладелец. Так что… Армия у тебя не меньше, чем у короля, золота — тоже. Что ж ты нам все это рассказываешь? Взял бы и сделал что-нибудь…
— Я и пытался.
— Междоусобную войну ты пытался начать, вот что ты пытался.
— Вовсе нет. Это Стевольт Обжора вместе с Главным Псом собирались напасть на меня.
— Ага, потому как ты Биацку похитил…
— Никого я не похищал, — устало сказал герцог.
— Да ну? — удивился Родерик самым добродушным тоном из всех возможных. — Может, скажешь еще, что она сама к тебе прибежала? Прям как наша Талеминка: при всех с Янганом ругается, а как стемнеет — аккуратно к Янгану под бочок…
— Но-но!.. — Талеминка сделала вид, будто собирается метнуть кинжал в предводителя. Впрочем, было видно, что на этот раз она не злится.
Услышав сравнение, герцог скрипнул зубами, глубоко вздохнул-выдохнул… Помолчал несколько секунд, а потом продолжил почти спокойным голосом:
— Я ничего не буду объяснять и доказывать. Так или иначе, я собирался жениться на Биацке. Я хотел стать королем законным способом.
— Что ж не стал? — фыркнула Талеминка. — Неужто Стевольт отказался бы породниться с тобой? Да твой домен больше королевского раза в два!..
— Я плохой придворный, — ответил герцог. — Как и мой отец, я всю жизнь жил на севере, в Приграничье, воевал с майрагинами. Я плохой придворный и никудышный интриган. Когда я приехал просить у Стевольта руки его дочери, Маркману и его людям ничего не стоило настроить короля против меня… Они меня боятся — все эти трусливые дворцовые крысы. И совершенно справедливо боятся… В общем, Стевольт мне отказал.
— И ты решил похитить принцессу?
— Я ее не похищал, — повторил Ратхар.
— А как же это еще назвать? Об этом на всех дорогах трубили… Что ж, по твоему мнению, на самом деле-то произошло?
Ратхар покачал головой:
— Я больше ничего говорить о Биацке не буду.
На некоторое время на стоянке было тихо. Алабирк и Талеминка ушли к ручью чистить котелки, сегодня была их очередь.
— А вот скажите, — обратился к герцогу Дэвид. — Допустим, вы бы стали королем. Что бы вы сделали?
— В первую очередь — укрепил бы королевскую власть. Ограничил бы самоуправство знати. Установил бы единую, справедливую…
— То есть, — перебил его Дэвид. — Вместо произвола феодалов крестьяне страдали бы от произвола королевских чиновников?
— Во! — обрадовался Фили. — Ты, герцог, из себя слишком умного не строй!.. И у нас умные найдутся!
— Нет, — ответил герцог Дэвиду, не обратив на шпильку Фили никакого внимания. — Я бы создал разумную, уравновешенную, а главное — справедливую систему управления.
— И каким же образом?
— Для начала — ввел бы должность бальи.
— Че эт такое? — удивился Фили. — Слово какое-то незнакомое…
— Так в соседнем королевстве называют судей, отвечающих за управление отдельными областями страны, — ответил Ратхар. — Очень разумная система, по моему мнению. Вся страна поделена на такие области. Кому-то что-то не понравилось, какой-то феодал кого-то обидел, кто-то какую-то несправедливость учинил… Обиженный, к примеру, крестьянин, приходит к бальи и пишет жалобу…
— Спустись на землю, родимый, — посоветовал Родерик. — Твои ж крестьяне ни писать, ни читать не умеют!
— Жалобу напишет писарь, — не смутился герцог. — Вообще, в подчинении бальи будет много людей — и солдаты, и писари, и юристы… Ну а если он своими силами не сумеет несправедливость исправить — мне доложит. Я такого феодала с большим удовольствием к ногтю прижму. Если, конечно, он того заслуживать будет… А вообще, — вдохновляясь все более, продолжал Ратхар, — всю систему управления в корне надо менять. Во-первых, сократить налоги. Во-вторых, те налоги, которые крестьяне и горожане все же платить будут, на две части делить — одну часть они будут отдавать своим сеньорам, а другую — в королевскую казну. Для сеньоров установлю жесткий порог, для всех единый — и чтоб больше указанной суммы с крестьян брать не смели! Так же ограничено будет и число военных людей, коих знатные люди к себе на службу нанимать могут. Никому не нужна эта бесконечная война в королевстве. Те, кто воевать хочет — пусть в королевскую армию записываются. Армию тоже полностью менять надо. Сейчас у нас как? Собрал король своих дружинников, призвал вассалов, те свои войска привели — и поскакали на врага всей толпой… управления, считай, никакого… Не так надо! Военную силу всякого знатного землевладельца мы уменьшим (чтобы друг с другом в свободное время меньше воевали), но в противовес королевскую армию увеличим. А для рыцарских детей специальные школы откроем — пусть там они учатся, а когда подрастут — пусть тысячниками, сотниками и полусотниками в королевской армии становятся. А то у нас как дело обстоит? Храбрости много, телесной силы еще больше — а ума нет вовсе. О том, как в едином строю действовать, часто даже и представления не имеют… А еще собрание в столице сделаю: будут там сходиться самые мудрые люди со всего королевства. Не только знать, но и ремесленные гильдии и даже вольные поселяне будут там своих представителей иметь! А надо это для того, чтобы король всегда мог знать, что в его королевстве происходит и какую нужду народ имеет…
— Сладко баешь, — покачал головой Родерик. — Ох, сладко… Токмо про одну самую последнюю подробность упомянуть забыл: про молочные реки с кисельными берегами.
— Нет, Родерик, ты не прав… — вздохнул Дэвид. — Все это вполне реально. Хотя и не так весело и замечательно, как обещает нам господин герцог… Это называется переход от раздробленного феодализма к абсолютной монархии.
— А это хорошо или плохо? — осторожно осведомился Фили.
— Я бы сказал, друг мой, что это неизбежно.
— А еще я сделаю… — начал, было, герцог, но Янган бесцеремонно оборвал его:
— Да уймись ты, наконец! К Стевольту тебя доставим — вот ему лично и объяснишь со всеми подробностями, что сделаешь, когда вместо него станешь королем.
— Да будет тебе, Янган! — вступился за герцога Фили. — Красиво врет. Отчего бы не послушать?.. Продолжай, мил человек. Чего ты там еще сделаешь, когда королем станешь?.. Я вот тоже на досуге люблю на спине поваляться и об чем-нибудь этаком помечтать. Я бы, если б королем заделался, велел бы столб мраморный до неба поставить, а на верху столба сапог бы прикрепил.
— Зачем?! — поразился Родерик. — Зачем там сапог?!.
— А затем, — давясь смехом, ответствовал Фили, — чтобы все прохожие на этот сапог глядели бы и друг у друга бы интересовались: «А зачем он на мраморный столб высотой до небес свой старый сапог поставил?» И удивлялись бы они этому неимоверно!..
Наемники засмеялись.
— Продолжай, милорд герцог, продолжай! Внимательно слушаем…
