Часть V. Музыка среди развалин
Глава 1. Тесное чистилище
Четыре отдушины на западной стене сияли золотистым светом утра.
Иветта Апфилд стерла песчаные пылинки и запекшуюся кровь с блондинистых усов мистера Стромлера, приложила пальцы к его рту, разделила двух высохших червяков губ и поднесла к ним горлышко фляжки. Не приходя в сознание, мужчина проглотил влившуюся в рот воду.
Глядя с ревностью на раненого, Генри пересек крохотное помещение, сел на задние лапы возле лежачего, которому досталась вода, развернул длинный розовый язык и часто, глубоко задышал. Яснее некуда, но Иветта, оставив без внимания просьбу пса, влила в рот мистера Стромлера вторую ложечку воды. На покрытом пушком горле пульсировала жилка.
Огорченный отказом, Генри спрятал язык и жалобно заскулил; своеобразная акустика камеры трансформировала собачье недовольство в резкий металлический звук.
– Silencio, – приказала Иветта.
Генри посмотрел на женщину, потом на фляжку и недоуменно склонил голову набок.
– Вода у нас кончается. – Хормейстерше нравились собаки – а к этой она питала особенно нежные чувства, – но в списке ее приоритетов жизнь человека стояла все-таки выше.
Иветта влила еще чуточку воды в рот мистеру Стромлеру, и длинный розовый язык змеей метнулся к жидкости. Блондинка рассмеялась – впервые с тех пор как услышала взрывы.
– Ах ты, воришка…
Изображая полную невинность, пес поднял левую лапу и высунул язык.
– Ладно, убедил.
Иветта сняла крышку с котелка, поставила его на землю и влила две столовые ложки воды. Генри тут же переступил через лежащего джентльмена и с жадностью припал к воде.
Мистер Стромлер открыл глаза и обвел взглядом темное помещение. На лице его отразилось полное замешательство.
Иветта села рядом.
– Как вы себя чувствуете?
– Почему… – Джентльмен закашлялся и моргнул. – Почему я здесь? Это же камера, так? – Голос его потрескивал как сухое дерево.
– Так и есть. Вас ранили, а потом принесли сюда. – Иветта помолчала, потом добавила: – Мы заперты снаружи.
– Заперты? – недоверчиво повторил джентльмен.
– Да.
Мистер Стромлер подался вперед, поморщился от боли и снова опустился на спину.
– Проклятье. Плечо… – Он коснулся ладонью раны. – Пуля еще там?
– Ее вынули перед тем, как вас принесли сюда. Рана заживает хорошо… никакого воспаления.
– Спасибо, что позаботились обо мне.
– Не за что. – Вся ее помощь заключалась лишь в одиннадцати ложках воды.
– Мы давно здесь?
– Три дня.
– Господи… – Мистер Стромлер надолго умолк, потом спросил: – Что было там, снаружи?
– Не знаю. Слышала стрельбу и… какие-то взрывы. – Еще Иветта слышала крик Долорес, возможно, ее последние слова, но обсуждать это спокойно она не могла. – Я не знаю, что произошло.
– Но к нам никто не приходил?
– Пока еще нет.
– Если так, то ваши брат и сестра, должно быть… – Мистер Стромлер так и не закончил ужасное предположение.
– Похоже на то. – С каждым днем вера Иветты в то, что кто-то из семьи остался жив, ослабевала в противостоянии с логикой. Чем еще можно было объяснить их отсутствие, кроме как смертью или пленом? Отогнав мрачные мысли, она поднесла фляжку к губам раненого. – Пейте.
– Зачем? – Вопрос мистера Стромлера заключал в себе все отчаяние их положения.
– Так нужно. Если не пытаться пережить плохие времена, лучшие никогда не наступят.
Из уголков глаз джентльмена выкатились две слезинки – проползли по вискам и затерялись в волосах.
– Не тратьте попусту воду. – Хормейстерша вытерла ему лицо. – Ее у нас мало.
Мистер Стромлер кивнул.
– Извините.
– Еще чуть-чуть. – Иветта подняла фляжку и краем глаза заметила приближающегося Генри. – Забыла. Как по-испански «сидеть»?
– Siéntate.
Пес сел на задние лапы.
– У меня соперник, – заметил мистер Стромлер.
– Генри вас не обидит.
Хормейстерша влила ему в рот две чайные ложки. Он проглотил.
– Больше дать пока не могу.
– Спасибо.
Иветта заткнула фляжку пробкой, поднялась и убрала ее так, чтобы Генри не смог достать.
– Вы выглядите много, много лучше, чем тогда, когда я встретил вас, – заметил мистер Стромлер.
– Спасибо. Я же только спала и ела. Рагу Штукаря замечательное, но оно испортилось.
