— Свой-то она бросила в снег, сразу его никто не увидел, там же врачи «скорой помощи» вокруг тебя прыгали, — пояснила она. — Кстати, ты знаешь, что твое сердце тогда остановилось?
Я покачала головой.
— Нет, мне не говорили. — Я наградила ее циничной ухмылкой. — Выходит, формально вы действительно меня убили.
Она скривилась.
— В общем, в такой суматохе было несложно сунуть пистолет, из которого я стреляла, в руку Симоне. Если бы еще и ты не выжила, все было бы шито-крыто. Но они вызвали вертолет спасательной службы и перевезли тебя в Льюистон, где тебя и подлатали на мою голову.
Я сидела молча и думала о темной фигуре, которую заметила среди деревьев и которая наблюдала за мной, пока я лежала, истекая кровью, в овраге. Думала о докторе с идеальной улыбкой. О Симоне, которая продиралась сквозь чащу с безумными глазами и пистолетом в неловко вытянутых руках, — о том, как это выглядело тогда и как было на самом деле. Вспоминала испуганное лицо Эллы, когда я чуть было не убила ее дедушку. Наверное, подсознательно она угадала мои намерения.
Ты за это наказала Чарли? — спросила Элла, когда мы с Нигли приходили к Розалинде. Я думала, девочка имела в виду пощечину, но она, должно быть, видела, кто стоял у меня за спиной…
И наконец я вспомнила слова Рейнольдса, которые он произнес в этой самой комнате. Интересно, что произойдет, если я прострелю тебе ногу в том же самом месте, что и в прошлый раз…
В тот момент мне было не до анализа его высказываний. Как он мог знать, куда именно попала пуля, если только кто-то не рассказал ему об этом? Кто-то, кто был рядом и все видел.
Снова подняв глаза, я увидела, что Розалинда проверяет, который час. Она встала, одернула на себе одежду. С таким же деловым и строгим видом, как в нашу первую встречу.
— Так, — сказала она. — Время вышло. Пора ехать.
От долгого неподвижного сидения у меня затекли ноги, так что подняться с дивана самостоятельно не получилось. Мэтт взял меня под руку, и впервые я не стала отказываться от помощи. Розалинда брезгливо наблюдала с другого конца комнаты за нашими совместными попытками выпрямиться.
— Чарли справится, а ты открывай дверь, — приказала она, и Мэтт тут же бросил мою руку, повинуясь без колебаний. Он выглядел разбитым. Его мокрые ресницы слиплись, кончик носа покраснел.
Значит, с этой стороны помощи не дождешься.
Пока я, сильно хромая, ковыляла за Мэттом к двери, мозг лихорадочно работал.
Мне срочно требовался какой-то выход. Шансы его найти стремились к минус бесконечности.
Розалинда заставила Мэтта вывезти нас назад по главной улице на трассу 302, ведущую к Интервейлу. Я сидела впереди рядом с ним, Розалинда же расположилась на заднем сиденье, где могла держать нас обоих под прицелом.
Мэтт ужасно водил машину — медленно и неаккуратно, несмотря на автоматическую коробку передач и шикарную амортизацию «ренджровера». Он не чувствовал ни габаритов, ни дороги, и его заносило так, что жуть брала. В конце концов Розалинда прижала глушитель «беретты» к его затылку и рявкнула, чтобы прекращал валять дурака. Мэтт, казалось, готов был разрыдаться.
— Отстаньте от него, — бросила я через плечо. — Он первый раз едет по вашим извращенским дорогам.
— И последний, если будет продолжать в том же духе, — мрачно посулила Розалинда.
Снегопад закончился, и местные жители на пикапах со снегоочистителями впереди уже расчищали улицы. Эта провинциальная практичность, эта добрососедская атмосфера маленького городка никак не вязались с женщиной на заднем сиденье. Интересно, подумала я, в какой же момент ее желание успешно продолжить бизнес отца переросло в одержимость, позволяющую застрелить человека в спину и использовать четырехлетнего ребенка как пешку в своей игре?
Мы больше не разговаривали, пока Розалинда не велела Мэтту свернуть с главной дороги на парковку перед магазином амуниции. Магазин давно закрылся, но в окнах все еще горел свет, хотя на снежном покрове вокруг не было свежих следов шин. Мэтт осторожно поставил «ренджровер» на свободное место сбоку и нажал на тормоз.
— Что теперь? — спросил он, сглотнув. — Где Элла?
— Она внутри, за ней хорошо присматривают, не беспокойся, — сказала Розалинда, и от ее тона у меня побежали мурашки по коже.
Рейнольдс. Подсознание заходилось криком и билось в конвульсиях, стоило хоть на миг представить, что он может сделать с Эллой.
Тихо запищали кнопки мобильного телефона, и я, не оборачиваясь, поняла, что Розалинда снова звонит Вону. Она дала ему час на принятие решения, и это время истекло. В машине воцарилась такая тишина, что я слышала гудки на том конце провода.
— Феликс?.. Это снова я. — Голос Розалинды был полон злорадства и самоуверенности. Она усмехнулась. — Ой, извини, ты развлекаешь гостей? Я так и думала, что они уже подъехали.
Свинцовая тяжесть сдавила мне грудь. Я до последнего цеплялась за призрачную надежду, что Шон, Нигли и Лукас каким-то образом избежали уготованной им ловушки. Я так привыкла считать Шона всесильным, что вопреки логике ждала невозможного. Они рассчитывали явиться бесшумно и внезапно, а оказалось, к их визиту тщательно подготовились. Но только сейчас я окончательно распрощалась с упрямой несбыточной мечтой: а вдруг Шон и из этой ситуации как-то выкрутится и выйдет победителем?
Я услышала приглушенный ответ Вона, не так четко, чтобы разобрать слова, но тем не менее интонацию уловила. Розалинда с шипением втянула воздух, и когда она снова заговорила, ее голос был тверже и холоднее стали.
— Как это понимать «ты с ними беседуешь в приятной обстановке»? — возмутилась она. — Феликс, не смей слушать…
Тут ее прервали — видимо, Феликс Вон популярно объяснил, что он думает о непрошеных командирах.
Мэтт сосредоточенно уставился в лобовое стекло, ссутулившись и положив руки на руль, как будто все еще вел машину. Я рискнула обернуться и увидела, что Розалинда сидит с неестественно прямой спиной и вся трясется от гнева.
— Ты об этом пожалеешь, Феликс, — отрезала она. — Грег все равно здесь надолго не задержится — они тебе рассказали? Не делай вид, будто поддерживаешь старого боевого товарища, он ведь даже не военный, он всего лишь сраный торговый агент!
Я украдкой покосилась на «беретту» в ее правой руке, но она это заметила и подняла пистолет повыше, дополнив намек разъяренным взглядом. Пожалуй, она была достаточно взвинчена, чтобы застрелить меня просто с досады. Надо же пар спустить… Я быстро отвернулась.
— Что ж, передай тогда сообщение этому жалкому ничтожеству, моему мужу, — глухо и горько проговорила Розалинда. — Скажи ему, что он наконец-то вернется в Англию и сядет в тюрьму за свои грехи, а его прелестная маленькая внучка поедет домой вместе с ним — в ящичке.
Розалинда бросила трубку и какое-то время просто сидела и тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Я услышала всхлип и поняла, что она плачет. Плечи Мэтта задрожали.
