— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! — одна звезда на погоне с двумя просветами, такого звания не было в русской армии и на флоте, Наместник Алексеев это помнил точно. — Да ведь им, — подумал он, — убить кого — словно чихнуть, сразу видно, головорезы, как есть головорезы. Но вот, мундиры, мундиры сидят на них как влитые, явно носят их не один год, значит это и не ряженые… — причем, Наместник никак не мог понять, матросы это или солдаты, земноводные какие-то… Притом, несообразностей уставного характера и на рядовых и на унтере, и на стоящих чуть в стороне двух офицерах в явно морской форме, было столько, что на ум приходила мысль не о нарушении Устава, а о каком то другом Уставе, к примеру, сербском или болгарском, близкородственном русскому, но другом. Алексеев вспомнил про Черногорию, объявившую войну Японии. Да нет же ерунда, если исходить из того сколько мог стоить только один корабль с новейшим оружием такой мощи, а тут их два, да еще два вспомогательных, которые тоже не просты… выходило что и подороже самой Черногории с Сербией в придачу. Загадка, однако. Паузу прервал морской офицер с погонами капитана второго ранга.
— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, командующий сводной корабельной группой, командир Большого Противолодочного Корабля «Адмирал Трибуц», капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич, — слова «ваше высокопревосходительство», как показалось Алексееву, он произнес несколько небрежно. — Корабль находится в боевом походе, так что не обессудьте за аскетизм церемонии. — на этом фоне диссонанс погон и произнесенного звания прошел почти как-то незаметно. Наместник только отметил, что такие погоны ЗДЕСЬ у капитана первого ранга… Встреться ему эти люди в другом месте и при других обстоятельствах, ох и насиделись бы они в холодной за свой маскарад. Но данное место и данные обстоятельства говорили за то — что никакой это не маскарад, а самая настоящая реальность.
И Наместник сломался, нервное напряжение полутора месяцев несчастливой войны, когда он ежечасно и ежеминутно ждал сообщения, или об очередной неудаче армии или флота, или о очередной подлости из Петербурга. Потом суматошный, нервный сегодняшний день, наполненный смесью эйфории от нежданной блистательной победы и ожидания встречи с чем-то несбыточным и волшебным, которое нарастало с каждой минутой. И вот он достиг того, к чему стремился и не знает, что ему говорить, ибо не понимает тут почти ничего.
— Господа, — неожиданно тихим голосом сказал Наместник, — может кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
— Объяснить? — переспросил тот, что назвал себя капитаном первого ранга Карпенко, — Хорошо, можно и объяснить, ваше высокопревосходительство. Только, сначала позвольте представить вам моих товарищей по общему делу?
Наместник устало кивнул.
— Представляйте, господин Карпенко, но объяснения потом должны быть исчерпывающими.
Вперед шагнул высокий седоволосый офицер, затянутый в такой же, как и у Карпенко, мундир, причем Наместник нутром чувствовал, что мундир носили и его отец, и дед и прадед… порода, одним словом, — Ваше высокопревосходительство, — отдал он честь, — дозвольте представиться, капитан первого ранга, командир эсминца «Быстрый», Иванов Михаил Васильевич.
Офицер, командующий караулом, козырнул Наместнику.
— Ваше высокопревосходительство, дозвольте представиться, командир роты морской пехоты, майор Новиков Александр Владимирович. В данный момент бойцы моей роты заканчивают ликвидацию остатков гарнизона японской маневровой базы на островах Эллиот. — майор кивком головы изобразил поклон — Честь имею!.
Из тени позади Карпенко вперед шагнул рослый мужчина в штатском.
— Ваше высокопревосходительство, руководитель всего этого проекта Одинцов Павел Павлович, — Алексееву он чем-то неуловимо напомнил покойного Государя Александра Третьего, наверное, тот тоже выглядел бы так, если бы брил бороду.
Выдержав паузу, Одинцов произнес.
— Ваше высокопревосходительство, и вы, господин капитан первого ранга, как старший по должности с принимающей стороны, прошу проследовать в корабельную кают-компанию, где вам будут даны исчерпывающие объяснения.
14 марта 1904 года 22–25 по местному времени
Окрестности маневровой базы японского флота на островах Эллиот.
Кают-компания БПК «Адмирал Трибуц».
Павел Павлович Одинцов.
Сказать что Наместник Алексеев был в шоке, это значит ничего не сказать… Все таки дизайн «индустриальный модерн», характерный для второй половины двадцатого, начала двадцать первого века, очень сильно отличался от модных поветрий тысяча девятьсот четвертого года. Мы еще не успели дойти до кают-компании, а гостей уже были поражены… Ну хоть убей меня, но никто из местных побывавших у нас внутри не поверит в «американскую версию». Просто мозги у местных устроены немного по другому. Поэтому всех непосвященных в тайну придется держать подальше от кораблей.
— Прошу Вас, Ваше высокопревосходительство, располагайтесь! — широким жестом Карпенко пригласил Наместника войти, — И хоть в кают-компании есть свой господин, мой старший помощник, но он не будет в обиде, что я на некоторое время узурпировал его права. Как говорится: «в силу чрезвычайных обстоятельств…». — Карпенко открыл встроенный в стену бар, по морскому погребец, — М-м-м, Ваше высокопревосходительство, вы что предпочитаете: русская водка, коньяк, виски?
Тем временем Наместник с любопытством оглядывал интерьер кают-компании. Большой стол посередине, погребец и пианино в углу были знакомыми атрибутами. Но вот повсеместный на этом корабле яркий свет, непривычный дизайн мебели, состоящий из одних прямых углов, и большой прямоугольник темного стекла на стене, там где на корабле российского флота повесили бы хорошую копию Айвазовского… вводили Алексеева в недоумение.
— Ах, да! — обернулся он, — коньяк, пожалуйста!
— Наполеон сгодится? — Карпенко достал из погребца пузатую бутылку и пару стаканов, — Александр Владимирыч, Михаил Васильич, помогите… — Новиков с Ивановым добавили на стол еще четыре стакана и вазочку с нарезанным лимоном из холодильника. — Господа, наш разговор не предназначен для лишних ушей, пусть даже и наших младших офицеров, а потому не обессудьте — самообслуживание.
— Ну-ка, господин Карпенко, дайте-ка сюда бутылку, — Алексеев протянул руку, — никогда такой не видел, интересно…
— Разумеется, пожалуйста. — ответил Карпенко.
— Ну-ка, ну-ка — Алексеев с любопытством разглядывал этикетку, первое, что привлекло его внимание — фирменная голограмма. Недоуменно хмыкнув, он начал читать надписи, — Франция это понятно, кстати, господа, объясните, а что такое Европейский союз? — его брови поползли вверх, — … из винограда урожая две тысячи второго года! — Наместник рассеянно поставил бутылку на стол, — Как это возможно, господа?
— Очевидно возможно. — сухо ответил Карпенко, разливая коньяк по стаканам, — Когда Всевышний шутит, это не всегда смешно! Пока не до смеха японцам и отчасти англичанам. Что будет дальше, пока не знаем. Как человек в таких делах опытный, порекомендую вам стаканчик коньячку. А на правах хозяина, позвольте предложить тост, — «За победу русского оружия!».
