Тут мы вышли на парковку, и Эймос увидел свой «Форд Экспедишн».
– Отличная тачка, – заметил он.
– Не моя, – коротко ответил я. – Ее хозяин попал в больницу, так что еще несколько дней она ему не понадобится.
– Джейк говорит, что я перегрел двигатель. Когда у меня будет время, я съезжу к нему в Центр и потолкую по душам.
Я высадил Эймоса возле его дома. Светила полная луна, и тени ближайших деревьев ложились на отливающие серебром стены причудливым узором. Попрощавшись с другом, я отправился к себе, закутавшись, словно в теплый плащ, в чувство облегчения и задумчивость. За последние трое суток произошло слишком много разных событий, и мне необходимо было немного притормозить, чтобы разложить все по полочкам. Именно этим я и занялся, сварив очередную порцию кофе и устроившись с кружкой на веранде. Блу лежал на полу у моих ног, прислушиваясь к поскрипыванию старой качалки.
Было уже за полночь, когда я накинул куртку и вышел на кукурузное поле.
Шагая между рядами, я постукивал по сухим стеблям подобранной во дворе палкой, словно мальчишка, считающий штакетины в заборе. Папа, наверное, уже давно запахал бы кукурузу в землю, но мне пока было не до этого.
Минут через десять мы с Блу оказались на дальнем краю поля. Спустившись по склону вдоль пастбища, мы немного постояли под большим раскидистым дубом рядом с могилой моего сына. Она не только заросла глицинией, но и была засыпана желудями, и я направил лиану в сторону от могильной плиты, смахнул желуди и сдул с камня пыль и песок.
Сквозь листву над моей головой пронесся порыв ветра. Он добрался до реки и вернулся обратно, дернул меня за воротник и снова отправился в поле шуршать засохшей кукурузой. Ветер был холодный, но не резкий, и я подумал, что это очень, очень хорошо.
Глава 29
Тридцатое декабря выдалось пасмурным и на редкость холодным. Во всяком случае, пока я дошел от дома до почтового ящика, я успел продрогнуть до костей. В этом году погода в Диггере вообще была необычно холодной, но сегодняшний день, похоже, поставил новый температурный рекорд. Или антирекорд.
Эймос забрал у меня свой автомобиль и отправился в город за продуктами. После нашего рождественского приключения женщины из церковного прихода напекли ему пирогов, кассеролей, рулетов, ростбифов и тортов, но все это он уже съел, а мой приятель был не из тех, кто способен долго обходиться без пищи – то есть без большого количества разнообразной пищи. Словом, Эймос уехал, и я решил, что побуду утром один, а когда Эймос вернется, снова возьму его «Форд» и поеду в больницу к Мэгги.
Резкий, холодный ветер дергал меня за трусы-боксеры, обвивался вокруг голых ног, и от этого мне казалось, что на улице не просто холодно, а ужасно холодно. Как в Антарктиде или того хуже. Вот почему я старался двигаться как можно проворнее и, даже добравшись до почтового ящика, не мог стоять спокойно и все время приплясывал, чтобы хоть немного согреться. Пока я засовывал под мышки всю почту подряд, за моей спиной с пронзительным визгом затормозил пикап «Шевроле Люмина» с надписью «курьерская служба Майкла» на борту. Выронив от неожиданности пачку рекламных проспектов (зимой я всегда брал их, чтобы растапливать камин), я резко обернулся, чтобы посмотреть, кто только что украл у меня как минимум три года жизни.
Из «Люмины» выскочил подросток лет шестнадцати или даже моложе. Его лицо было покрыто таким количеством прыщей, что даже «Клеарасил» был бы против них бессилен.
– Вы Дилан Стайлз? – спросил мальчишка, размахивая у меня перед носом каким-то конвертом.
– Да, это я, – ответил я, стуча зубами и подпрыгивая на месте. Интересно, мимолетно подумал я, не открылась ли ширинка у меня на трусах?
– Вас было нелегко найти. Я мотался по вашему чертову захолустью не меньше полутора часов, прежде чем напал на след. Как это вы можете здесь жить, в этакой глуши?! – Парень покачал головой и буквально швырнул в меня конверт. Не прибавив ни слова, юнец запрыгнул обратно в кабину и дал полный газ. Покрышки забуксовали, выбрасывая гравий, но потом все же зацепились за что-то, и машина, вильнув задом, умчалась.
Я рысцой вернулся в дом, бросил рекламные проспекты на пол в прихожей и устроился на диване перед горящим камином с письмом в руках. Оно было напечатано на официальном бланке колледжа и подписано сами деканом Уинтером – моим временным боссом.
«27 декабря.
Уважаемый д-р Стайлз!
С удовольствием сообщаю, что образцовое выполнение Вами служебных обязанностей и достигнутые Вашими учениками успехи заслуживают наивысшей оценки. В этой связи администрация колледжа Диггера и лично я предлагаем Вам продлить Ваш контракт до конца текущего учебного года. Мы также были бы рады, если бы Вы сочли возможным стать одним из наших постоянных преподавателей.
В случае, если Вы согласны, подпишите приложенные документы, сохраните один экземпляр у себя, а остальное перешлите мне при первом удобном случае. Если у Вас возникнут вопросы, можете звонить мне в любое время.
Желаю Вам счастливого Нового года.
Искренне Ваш,
Уильям Т. Уинтер,
декан филологического факультета Профессионального колледжа Диггера».
Я почесал в затылке и посмотрел на Блу, который, лежа перед камином, вопросительно косился на меня, прислушиваясь к завываниям ветра в трубе.
– Что ж, соглашусь, пожалуй, – проговорил я, показывая на письмо. – Похоже, в конце концов я все-таки буду преподавать в колледже. Кто бы мог подумать!
Блу воспринял мои слова как приглашение. Мигом вскочив на диван, он положил морду мне на колени и перекатился на спину, подставляя брюхо. Я откинулся на спинку дивана, закинул босые ноги на кофейный столик и стал думать о том, как здорово смотрелся бы на каминной полке мой барабан.
Думаю, Мэгги это бы тоже понравилось.
Глава 30
К обеду Эймос не вернулся, поэтому я остановил попутку и поехал на ней в город. В кармане у меня лежал подписанный контракт – прежде чем отправить декану Уинтеру, мне хотелось показать его Мэгги.
Пришлось простоять на холоде минут сорок, прежде чем по нашему участку дороги вообще кто-то проехал. К счастью, вторая машина, появившаяся еще минут через двадцать, меня подобрала. За рулем сидел молодой парень, который направлялся в Диггер на какую-то вечеринку. Ему было восемнадцать, и он ездил на «Понтиаке Транс Эм» 1979 года. Точно на такой же машине ездил Берт Рейнольдс в фильме «Полицейский и бандит», хотя, как вскоре выяснилось, мой новый знакомый слегка доработал древний двигатель.
– На этой штуке ставили V-образную восьмерку мощностью триста двадцать пять лошадок, – сообщил он мне, ласково поглаживая рычаг коробки передач. – Ну, я рассверлил цилиндры, отполировал как следует, поколдовал со свечами, поставил более жесткие пружины клапанов, усовершенствованный распредвал, добавил воздушный фильтр-нулевку, трехдюймовые выхлопные трубы и углеволоконные глушители, переделал и усовершенствовал еще кое-что… Конечно, машинка стала немного шумновата, но зато теперь она не ездит, а летает. Да, летает!.. Думаю, я довел движок до четырехсот лошадок. Кроме того, я поставил задний мост от «Корвета» семьдесят второго года, так что теперь у меня передаточное число на оси – четыре к одиннадцати, ясно вам?
