—Полковник, непорядок — это то, что вы на свет родились, но я могу это исправить прямо сейчас.
—И что же вас сдерживает?
—У вас там случайно приблудился некий служитель культа, к которому мы испытываем лёгкую сентиментальную привязанность. Толку от него немного, но он смешной. Верните этого потеряшку и валите куда хотите. Ведь он с вами, полковник? Очень на это надеюсь ради вашей же пользы.
—Его цена вам известна.
—А мы таки не на рынке.
—Мне нужен якорь.
—Звиняйте, не завезли. Могу предложить гранату в борт.
—Значит, не договорились.
Карасов бросил гарнитуру и повернулся к проходу в десантный отсек. Олег и стрелки, слышавшие все переговоры из динамика бортовой трансляции, молча смотрели друг на друга.
—Гилаев, хватай священника, уходим.
Полковник повернулся, вылезая с тесного сиденья в проход, и это его спасло — пуля прошила броню там, где только что была его голова, ударила в бок мехвода и, пробив тело насквозь, на излёте прошла пол отсека. Мехвод медленно завалился на рычаги, заливая кровью сиденье. Обездвиженный танк начал поворачивать башню в сторону позиции снайпера, но не успел — женщина с «Хашимом» все так же спокойно сделала два шага из—за угла и моментально влепила кумулятивный заряд под башню. Устаревший, не имеющий даже динамической защиты танк прошило аккурат в районе боеукладки — из люков рвануло пламя, сорванная с погона башня полетела, крутясь, и врезалась в стену, проломив кирпичную кладку, как фанеру.
Второй танк, похоже, управлялся действительно опытным, а, главное — везучим командиром. Он заорал на мехвода: «Жми!!!» секундой раньше, чем реактивная граната стартовала из окна одного из близлежащих домов. Пока гранатомётчик перезаряжался, танк уже влупил по проспекту так, что обзавидовались бы иные стритрейсеры.
Олег с ужасом смотрел в раструб автоматного пламегасителя. Гилаев, оскалившись, уткнул ему ствол практически в переносицу.
—Э, валим его, камандыр? — зашипел он громко и свирепо.
—Ты чо, охерел, джигит! Рикошеты пойдут! — заорал на него один из стрелков.
—Отставить, это прикрытие! — рявкнул Карасов. — Успеем ещё! Дымовуху давай!
Второй стрелок приоткрыл створку заднего люка и, выдернув запал, катнул в щель дымовую РДГ—шку. В створку немедленно прилетело — пуля прошила её под острым углом и ушла, пробив борт, наружу. Никого не задело, но боец буквально отпрыгнул назад, завалившись на Гилаева, что вызвало новый взрыв истеричного мата.
Банг! — на этот раз пуля, пробив борт башни, ударила в затворную коробку пулемёта, проткнув её как картонную. Банг! — через угол крыши в моторный отсек. Банг! — сквозь верхний люк мехвода в приборную панель. За ней что—то заискрило и оттуда потянуло горелой изоляцией. Банг! Банг! — снайпер методично дырявил маталыгу, явно избегая попаданий в десантный отсек. Сквозь приоткрытую створку люка внутрь тянуло противно пахнущий белый дым. «Бля—бля—бля, да что за бля, из чего они стреляют?..» — Олег расслышал бормотание одного из стрелков, не осознающего, что он говорит это вслух. Глаза у него были совершенно безумные. Навалившийся на Олега профессор просто мелко трясся, а сам он, кажется, не мог даже молиться, говоря про себя только «спаси Господи».
—Выходим, дым прикроет! — орал Карасов. — Не ссать, на раз—два, рванули! Пошёл, пошёл! Гилаев, тащи священника, они по нему не стреляют!
Первый стрелок, откинув створку заднего люка, рванулся наружу, стреляя из автомата куда—то в дым и почти мгновенно, крутанувшись, упал на асфальт — пуля, попав в плечо, даже не заметила бронежилета, пробив человека насквозь и выйдя в районе поясницы. Второму повезло больше — он успел пробежать шагов пять, прежде чем покатился по асфальту, зажимая простреленную ногу — на его счастье, в бедро пришло обычной «пятёркой». Олег успел увидеть, как выскочил, буквально волоча на себе профессора, полковник, и тут же его, скрутив ворот куртки так, что перехватило дыхание, потащил наружу Гилаев. Олег поразился его силе — как будто рванул тросом бульдозер. Он ударился плечом о борт, ногой о лавку и напоследок так врезался головой в закраину люка, что в глазах потемнело, а из рассечённого лба хлынула, заливая лицо, кровь. Взвалив его на плечо как мешок, чечен бросился бежать.
По ним не стреляли — видимо, в дыму невозможно было разобрать, кто кого тащит. Гилаев, в три прыжка опередив полковника, рванул на себя дверь ближайшего подьезда и, приложив Олега ещё и плечом об косяк, впрыгнул внутрь. Навстречу ему грохнул выстрел.
Прилетевшая почти в упор автоматная пуля из старого 7.62 калашникова, пробив стекло визира, вошла в переносицу и, взболтав гидроударом содержимое черепа, вылетела через заднюю стенку шлема. Артём увидел, как плеснуло изнутри красным на стеклянное, с аккуратной дырочкой забрало, как подкосились ноги вбежавшего, и как бесчувственной куклой полетел с его плеча окровавленный человек. Олег, ударившись головой о перила, наконец—то потерял сознание, а Артём ещё некоторое время продолжал исступлённо давить на курок, водя стволом, как пожарный брандспойтом, прежде чем до него дошёл тот факт, что автомат не стреляет. На его счастье, он успел перекинуть предохранитель, когда в подъезд влетел Гилаев. На счастье Олега, предохранитель оказался в позиции «одиночный».
Глава 22. Ретроспективы и перспективы
Настроение собравшихся в Замке было далеко от победного. С Ольгой пришёл высокий хмурый человек с военной выправкой и женщина с гранатомётом — правда, уже без гранатомёта, с каким-то старым карабином. Артём с удивлением отметил, что вблизи эта особа довольно симпатичная, хотя и не в его вкусе — стройная, но с широкими бёдрами, чернявая с большими тёмными глазами. Способность хладнокровно спалить пару танков никак не просматривалась — приятная женщина, с лицом добрым и мягким. Переодеть её из камуфляжа — вполне могла бы сойти за учительницу младших классов или врача-педиатра. «Удивительно, что с нами делают обстоятельства, — подумал Артём. — Вот я сегодня человека застрелил». С того момента он постоянно прислушивался к своим ощущениям — стал ли он уже убийцей, или этот процесс занимает какое-то время? Так и не понял — не сказать, что первое в жизни убийство прошло совершенно без последствий — всё-таки откатом от адреналина до сих пор слегка потряхивало, но и «мальчики кровавые в глазах» тоже не стояли. Просто было немного странно и как-то пустовато внутри.
Борух грел чайник на походной газовой плитке, Ольга, на правах почти хозяйки, сервировала стол печеньем и разнокалиберными кружками, Артём жарил в камине колбаски, привычно насадив их на декоративную шпагу. Обстановка почти семейная, но Артёма не отпускало ощущение, что вот-вот состоится нечто вроде Ялтинской конференции. Все были напряжены и чего-то ждали, а его, как водится, опять не поставили в известность. «Если считать это Ялтой сорок пятого, то я тут в роли случайно забредшего на раздел мира представителя Монголии…» — подумалось ему. Он даже толком не знал, как закончился бой — занятый тем, что пытался с минимальными повреждениями доставить в Замок валявшегося без сознания Олега, которого пришлось долго тащить на себе. В суете про них все забыли. Главное, что Ольга осталась цела — обнаружившееся обыкновение стрелять из танков по снайперам Артёма совершенно не радовало.
