Вот перед Тариком возникли крепкие сваи. Они были обвязаны толстыми канатами. Ограждение отделяло лежавшую за сваями набережную от места стоянки судов. Вдоль этой стены из свай стояча «Калатрава» — её нос был обращён против течения. На носу галеры не было ни единого огонька. Ничего удивительного: на борту не было команды, потому что мачту на корабле ещё не установили. Лишь посреди корабля и на корме светились лампы. И голоса охранников тоже не доносились с палубы бывшей кипрской галеры. Корабль казался вымершим. Но эта тишина могла быть обманчивой.
Тарик ухватился за ближайшую сваю и сумел удержать её. Он бросил на неё трос, закреплённый на носу лодки. Сделав узел, он двинулся вдоль стены из свай дальше — пока не достиг одного из канатов «Калатравы», конец которого был привязан к деревянному столбу. На этой же свае Тарик закрепил вторую верёвку, привязанную к носу его лодки. Убедившись, что лодка надёжно привязана и течение сможет унести её от борта галеры не дальше чем на пол-аршина, он достал железный крюк, приобретённый в городе, и с виду казавшийся лемехом плуга. Кузнец был немало удивлен желанием заказчика сделать конец этого лемеха плоским и острым, как острие ножа. Однако быстро сделал то, что от него требовалось.
Тарик с трудом втиснул конец крюка между двумя досками чуть выше ватерлинии. Крюк не должен был сидеть в корпусе глубоко. Тарик привязал к этому крюку короткий трос, ведущий с борта лодки, — он должен был лишь не дать крюку выпасть из корпуса.
Все это Тарик сделал в течение каких-то двух минут. Ему они, однако, показались вечностью. С каждым мгновением возрастала опасность того, что его увидят с набережной и поднимут тревогу.
Теперь пора было откупорить четыре кувшина и пересесть в челнок. Тарик заставлял себя не торопиться и быть предельно осторожным.
Челнок не отличался устойчивостью. Тарика прошибал пот при мысли о том, что произойдёт, если хотя бы один из глиняных сосудов закрыт недостаточно плотно. Если нафта соприкоснётся с водой, просочившейся на дно челнока, он может проститься с жизнью.
Тарик подождал, пока челнок перестанет качаться, наклонился к рыбацкой лодке, снял дырявое ведро с горевшей под ним лампы и осторожно поставил её на корме.
Теперь все надо было делать очень быстро, потому что свет лампы мог привлечь к себе внимание. Собственно, эту лампу он поначалу не хотел брать. Но, если бы Маслама достал разбавленную нафту, Тарику для исполнения замысла понадобился бы открытый огонь.
Тарик ослабил трос, который связывал челнок и лодку, схватил его зубами и достал нож, чтобы быстро его перерезать. Сразу же он сорвал кусок парусины с трёх откупоренных кувшинов, схватил шест и толкнул один кувшин так, чтобы его содержимое пролилось на соломенную подстилку.
Он бросил шест в воду и перерезал трос, чтобы использовать силу толчка и беспрепятственно покинуть рыбацкую лодку. Когда клинок рассекал волокна троса, Тарик уже сжимал в руке пучок соломы. Он собирался бросить его к огню масляной лампы, если бы нафта не загорелась от соприкосновения с водой, собравшейся под скамейками лодки. Но на этот раз его предусмотрительность оказалась излишней.
В лодке вспыхнуло пламя, которое тут же перекинулось на другие кувшины. Целая огненная стена поднималась из лодки и охватывала нос «Калатравы».
Жар, подобно дыханию ада, хлынул в сторону Тарика. Огонь опалил бы его лицо, если бы он не перерубил связку верёвок и не отпрянул назад.
С берега донеслись первые крики, — огонь под носом «Калатравы» был замечен.
Челнок отошёл от корпуса и начал уплывать от галеры. Тарик бросил пучок соломы, схватил первую сетку, в которую были завёрнуты сосуды с нафтой, и швырнул её на нос «Калатравы». Он слышал, как те разбились о палубу. Пламя вспыхнуло со следующим ударом его сердца. Тарик тут же бросил на нос корабля вторую сетку. Между тем течение Нила уже подхватывало его. Спустя секунду Тарик бросил на корабль третью связку с горючей смесью. Пламя принялось жадно лизать резное дерево, украшавшее возвышение на корме. К воплям на берегу добавились крики перепуганных охранников, находившихся на корабле.
Тарик принялся работать вёслами. Надо было как можно скорее исчезнуть из поля зрения людей, находившихся на галере и на других кораблях, а также на берегу. В его распоряжении оставались считанные секунды. Их должно было хватить, чтобы скрыться в потёмках. Потому что в первые мгновения внимание свидетелей было приковано к четырём очагам пожара.
Тарику повезло. Никто его не заметил. Люди сбегались к пристани эмира, а Тарик резкими толчками весел увёл свой челнок вниз по течению и незаметно пристал к примитивным мосткам, предназначенным для местных кораблей и лодок. Он выбрался на землю и босиком помчался к пристани, у которой стояла горевшая «Калатрава». На пристани уже собралась огромная толпа.
Несколько портовых рабочих и моряков образовали цепочку, по которой передавали ведра с водой. Но вскоре они поняли, что потушить ею огонь невозможно. Канаты и снасти на носу галеры горели, огонь уже охватил первые доски, а дым столбом поднимался с палубы к ночному небу.
В гавани, оглашённой криками, царил хаос. Тарик быстро протиснулся в первые ряды зевак. Никто здесь не знал, что надо делать.
— Рубите канаты! Пусть плывёт подальше от других кораблей, — прокричал кто-то.
Но никто не хотел брать на себя ответственность и рисковать головой. Ведь галера была добычей эмира эль-Шавара Сабуни, который был слишком хорошо известен своей жестокостью.
В этой суматохе мало кто заметил Тарика, который окатил себя водой из ведра и бросился на галеру, будто хотел помочь тушить пожар. Никто не задержал его, когда он схватил фонарь, висевший под козырьком на корме, и прокричал:
— Я слышал, как снизу кто-то звал на помощь!
Он бросился к корме и покатился вниз по трапу, ведущему в трюм. Когда он добрался до дна трюма, его сердце бешено колотилось. Навстречу Тарику валил дым, от которого он непрестанно кашлял. В знакомом месте он приподнял фонарь. И ужас сковал члены Тарика, а к горлу подступила тошнота. По крайней мере в трёх, а то и в четырёх шагах от гнезда, в котором крепилась мачта, не осталось ни одного камня. Рабочие убрали их, потому что уже с утра собирались устанавливать мачту!
Живот Тарика свело от страха: неужели рабочие нашли мешок со Святым Граалем и унесли его?!
— Господи, ты же не мог этого допустить! — страстно воскликнул Тарик.
Он поставил фонарь в стороне, рухнул на колени и принялся лихорадочно копаться в смеси песка и камней. Здесь, под палубой, уже скопилось достаточно много дыма, который раздражал лёгкие Тарика и жёг ему глаза.
В поисках тайника он сдвигал камни в сторону, отбрасывал ладонями песок и делал это все быстрее и быстрее. Оставаться здесь долго было нельзя. Огонь распространялся по носовой части галеры невероятно быстро, и дыма под палубой собиралось все больше.
Вдруг между двумя камнями он заметил краешек ткани, похожий на кусок парусины. А когда он поднял камни, его захлестнула волна радости. Под ними действительно лежал старый мешок с кожаным ремнём. Под грязной парусиной отчётливо проступали очертания куба, в недрах которого покоился Святой Грааль.
