Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
«Хорошо, — мрачно цедит Дитрих, но, стоит Герхарду исчезнуть, опрометью бросается в другую комнату с криком: — Старшие ушли! Кто со мной в порт?»
«Идем!» — откликаются еще двое, а третий, в котором легко узнать Эрвина по взлохмаченным волосам и задумчивому взгляду, со вздохом откладывает книгу.
«А ты оставайся, — великодушно говорит ему Вальтер. — Тебе там все равно скучно, верно ведь?»
Эрвин с облегчением кивает и снова углубляется в толстый том, а братья его, смеясь и толкаясь, устремляются куда-то навстречу приключениям…
Должно быть, я видела кусочки их жизни там, за морем, еще до того, как они принесли с собой Элизу — себе на горе.
Горестный птичий крик в вышине стал громче, захлопали крылья, и…
— Четверо, — улыбнулась фея, глядя, как пытаются подняться на непослушные ноги братья, как озираются в недоумении и замирают, увидев остальных. — Раньше бы мне использовать тебя, русалка! Надо же, какая сила! Жаль, мне она не подвластна…
— А Элиза тебе не нужна? — спросила я.
— Элиза? — нахмурилась она. — А, та девчонка… Ее нет больше. Она свою службу сослужила. У трона есть наследник — ее сын, а она… — Фея развела руками: — Люди слишком слабы. Она и так слишком много взяла на себя: шутка ли, попытаться избавить сразу одиннадцатерых от моего проклятия… И ведь почти получилось! Будь их вдвое меньше, она совладала бы… Королевская кровь! — добавила она не без уважения.
— Так она все-таки сестра им?
— Да, она дочь Лауры, — кивнула фея. — Ты догадалась?
— А король знал? — ответила я вопросом на вопрос.
— Конечно же, знал, иначе не оставил бы ребенка при себе! Лаура давно ходила в его фаворитках: жены были вечно беременны, а она… — фея улыбнулась, — она, несмотря на возраст, могла дать фору любой юной красавице!
— И ты посулила ей трон для Элизы, если она…
— Да, в обмен на крохотную услугу. — Фея по-прежнему улыбалась, но улыбка эта казалась нарисованной. — Уже вторую. Сперва Лаура захотела стать супругой Стефана и стала ею, ну а дальше — больше…
— Люди не умеют останавливаться вовремя, — ввернула я.
— Именно. Ну что ж… — Она взглянула через плечо, на разгорающийся закат. — Тебе пора, моя услужливая русалка. Но ты все еще не назвала своего желания, я жду! Хочешь снова обрести рыбий хвост?
— Зачем же утруждать тебя? — ответила я. — Я и сама могу вернуться на дно морское… Я попрошу тебя только об одном.
— Ну же?
— Не мучай моего мужа перед тем, как убьешь его, — попросила я. — И сделай это после того, как я уйду. Я привязалась к нему и…
— Хорошо, — после паузы сказала фея. — Он умрет быстро. Первым, чтобы не увидел, как станут умирать его братья. Это тебя устроит?
Я кивнула.
— Тогда убирайся, да поживее. Видишь, кровь заката уже струится в воду… — Острый язычок облизал тонкие губы. — Пора!
— Позволь, я возьму лодку, — попросила я. — Вплавь будет дольше, а зелье, которое превратит меня обратно в русалку, припрятано во-он там, за дальним мысом!
— Бери, — отмахнулась она и повернулась к братьям, когда я со всех ног бросилась прочь.
Вновь прибывшие, казалось, не могли взять в толк, как оказались на этом берегу, почему остальные молчат и не отвечают…
Лодку я оставила не так уж далеко, будто чувствовала, в какое место фея приведет братьев. Старая крепкая посудина Берты лежала на песке, и я одним движением столкнула ее на воду, подняла весла и двинулась обратно вдоль берега.
— Ты еще здесь? — обернулась фея, услышав плеск. — Я ведь велела тебе убираться!
— К мысу отсюда выгребать ближе, — пожала я плечами, оставила весла и встала во весь рост. — Да и до тебя недалеко.
— О чем ты? — нахмурилась фея.
Лицо ее, подсвеченное закатным солнцем, все равно оставалось мертвенно-белым, лишь глаза полыхали багровым огнем, а волосы стелились по ветру сухой соломой.
— Не смей прикасаться к тому, что тебе не принадлежит, — негромко произнесла я. — Это говорю тебе я, русалка, кровь от крови моря… и Короля-чародея!
Кажется, она еще успела ахнуть, когда я метнула короткий гарпун — ореховое древко и длинное обсидиановое лезвие, примотанное к нему жгутом из крапивы и морской травы.
Ждать было некогда — я выпрыгнула на мелководье, волоча за собой сеть, — и бросилась к рухнувшей на песок фее. Вот где пришелся кстати совет орешника — она и впрямь могла бы насадить себя на древко, чтобы добраться до меня, да сучки мешали!
— Ты пойдешь со мной, хочешь ты того или нет! — оскалилась я, глядя в жуткое белое лицо, уже ничем не напоминающее человеческое, и стараясь не наступать на залитый черной кровью песок.
Силы мне не занимать, и как ни пыталась пронзенная почти насквозь, но все еще живая фея отползти прочь, я накрыла ее сетью, сплетенной из морской травы и крапивы, моего волоса и волшебной нити, окропленной королевской кровью и соленой водой… и облепленной ядовитыми полипами. Они недаром дожидались своего часа в садке на мелководье — я оставила им сеть, чтобы обжились как следует!
От страшного крика феи птицы снялись со скал и заполошно заметались в небе, а я проволокла добычу по песку, бросила на дно лодки, запрыгнула следом и схватилась за весла.
Нужно было избавиться от этой мерзости, что корчилась у меня под ногами, исходя визгом, истекая черной ядовитой кровью, но не умирая… Оставить бы ее так на веки вечные, но вдруг рано или поздно сеть изотрется, а какой-нибудь любопытный выдернет кинжал из груды костей? Что-то подсказывало мне: она сумеет возродиться и станет только злее прежнего! И утопить ее не выйдет — этак она отравит половину океана!
Вот и дальний мыс, последние рифы, те самые, где Берта когда-то повстречала ведьму.
Я выгребла на открытую воду и снова встала в лодке во весь рост, глядя на кровавый закат. Оборачиваться я не хотела. Если у меня выйдет задуманное, то братья будут жить. Эрвин по-прежнему станет мерить шагами свой кабинет, замирать на ходу, задумавшись, смотреть на небо — когда оно отражается в его глазах, они кажутся то синими, то голубыми, то зелеными, если над ним смыкают листву деревья, а то превращаются в звездную полночь, и крохотная луна дрожит у самого зрачка… Пускай без меня, но он будет жить. Может быть, когда он придет на берег и опустит руку в волны, я морской пеной коснусь его пальцев, таких теплых и чутких…
Я уже распевалась сегодня, но нужно было сделать это снова. Негоже приветствовать Хозяина Глубин чужой песней. Даже если он и не откликнется, все равно может осерчать!
Волны по моей воле несли лодку все дальше и дальше в открытое море, а я пела, все громче и громче, так, что фея на дне лодки изошла на визг, не будучи в силах хотя бы зажать уши. Это бы ее не спасло — только от простеньких любовных песенок моряки могут избавиться, заткнув уши воском, но когда звучит настоящий голос русалки, не детское мурлыканье, он проникнет даже сквозь стальные заслоны, сквозь толщу скал, в самые морские глубины…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
