Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
С середины ноября допросы прекратились полностью. Мы развлекались, как могли, общаясь между собой и слушая всевозможные радиопередачи. Вообще, сидеть в одиночной камере занятие не из веселых. Постепенно привыкаешь, конечно, но иногда тяжелые мысли захлестывают мозг, сметая все на своем пути. Тогда приходит отчаяние, а это самое ужасное. Выкарабкаться из него самому почти невозможно. Не знаю, выдержали бы мы все это, если бы не возможность общаться друг с другом.
Из радиопередач мы знали, что в стране бурлят политические страсти, экономика разваливается, уровень жизни катастрофически падает. Останавливаются предприятия, выбрасывая на улицы толпы безработных. Растет только преступность. В такой обстановке достаточно искры, чтобы разгорелась гражданская война. Но наряду с радиовещательными станциями, нам были доступны передатчики, которые передавали совсем другую информацию, не рассчитанную на широкую аудиторию. Ими пользовалась милиция, пожарные, скорая помощь и другие спецслужбы. Ничего интересного в их сообщениях, как правило, не было, но переговоры, ведущиеся по одной из таких радиолиний, нас заинтересовали. Два собеседника, один из которых находился совсем близко, совершенно свободно обсуждали вопрос о том, а не расправиться ли физически с новоявленными демократами, пока они не закрепили свою власть, пока живы институты подавления инакомыслия, созданные в СССР. Они были абсолютно уверены, что их никто не слышит, и позволяли себе свободно называть имена и фамилии. Чаще всего в своих разговорах они поминали Ельцина, считая именно его причиной своих бед и бед страны. Люди эти явно были весьма высокопоставленные и информированные. Они знали реальный уровень производства стратегических товаров в стране, объем золотовалютных резервов и многое другое, чего простые люди знать просто не могут. Сначала из любопытства, а потом с все более нарастающей тревогой мы стали вслушиваться в эти разговоры, постепенно понимая, что становимся свидетелями формирующегося заговора против ряда руководителей России и, в первую очередь, против Ельцина. Что делать в этой ситуации нам, тайным радиослушателям, сидящим в тюрьме в самом центре Москвы, было совершенно непонятно. Мы могли слушать, но не могли передать полученную информацию. Кроме наших собственных детей и разбросанных по всей планете немногочисленных племен, никто на свете не мог общаться с нами телепатически. Пытаться же обратиться с этим к нашим тюремщикам нам казалось бесполезным. Скорее всего, один из собеседников сидел в том же здании, что и мы, правда, в ином качестве.
Вечером девятнадцатого ноября в поле моего телепатического восприятия неожиданно появился Алекс. Он мог оказаться здесь поблизости только вместе с Ольгой. Так оно и оказалось. Первой нашей реакцией на ее приезд, однако, было возмущение, что она подвергла себя и ребенка большому риску, приехав сюда. Но она через Алекса успокоила нас, сказав, что приехала сюда в составе солидной делегации. Остановилась в гостинице Метрополь, то есть находится совсем рядом, а сына взяла с собой, чтобы попытаться установить связь с нами. Ее замысел, конечно же, был ясен и нам. Мы попытались, как могли, успокоить ее, заверяя, что тем или иным путем сами выберемся отсюда. Не знаю, насколько нам это удалось, но мы убедили ее не предпринимать никаких попыток выяснить нашу судьбу в компетентных органах, так как мы на допросах ни слова не говорили о своих детях. Мы на самом деле боялись, что неосторожное обращение туда откуда-то со стороны только усложнит ситуацию.
Все последующие дни мы активно общались через Алекса с Ольгой, а через них и с моим семейством, успевая все же прослушивать таинственных заговорщиков. Уже перед самым отъездом Ольги мы поняли, что заговор приобретает зримые очертания. В первых числах декабря намечалась встреча Ельцина, Шушкевича и Кравчука – президентов России, Белоруссии и Украины. Заговорщики знали, что в противовес союзному договору, который готовил Горбачев как основу будущего устройства СССР, они собираются сделать обратное: распустить Союз. Знали они и другое, что встреча будет проходить на Северном Кавказе вблизи Адлера, куда Ельцин и его коллеги прилетят на самолетах. Будут террористы сбивать все самолеты или только ельцинский, было неясно, но это уже и не имело особого значения.
Обдумывая и обсуждая между собой планы противоборствующих сторон, а борьба между Горбачевым и Ельциным явно вступала в решительную фазу, мы не знали, чью сторону следует принять. Бывшие союзные республики одна за другой принимали декларации о независимости. Этот процесс казался необратимым, а значит, прав был Ельцин. Горбачев же хотел сохранить Союз, но попытка путча, предпринятая его сторонниками, достаточно дискредитировала союзные власти. Замысел Ельцина на фоне бесплодных и суетливых действий Горбачева казался нам более конструктивным, позволяющим умиротворить республики и избежать маячившей на горизонте угрозы гражданской войны. Мы приняли решение, независимо от того, кто прав, попробовать сорвать план террористов, сообщив о нем Ольге. Что было потом уже известно, но тогда мы узнали, что наш план удался только косвенным путем. Встреча президентов прошла не на Кавказе, а в Беловежской Пуще, в Белоруссии. Люди же, затевавшие террористический акт, исчезли из эфира накануне его свершения.
Мир за стенами нашей тюрьмы продолжал бурлить. У нас же не происходило ничего. С первого декабря нас перестали вызывать на допросы. Казалось, о нас просто забыли, хотя, вполне возможно, что у наших тюремщиков было полно своих дел. Как бы то ни было, мы начали подумывать, что спасение утопающих должно стать делом самих утопающих. Мы приняли решение пойти на риск, используя наши возможности создавать зримые иллюзии, попытаться выйти на волю.
В следующий раз нас обоих вызвали на допрос только двадцать третьего декабря. Как всегда, в кабинете полковника было еще два человека. Для нас, сидевших за столом напротив полковника, они были вне поля зрения. Это создавало дополнительные трудности. Было неизвестно, как будет выглядеть для них вызванная нами иллюзия. Вообще, наш опыт создания иллюзий был очень невелик и ограничивался только созданием образов мелких животных, которые отвлекали крупных хищников. В данном случае мы сами находились внутри стаи хищников, которым надо было показать их вожака, требующего беспрекословного подчинения. Роль генератора иллюзии выпала на меня. Серега должен был экономить силы на случай непредвиденных обстоятельств.
Полковник, перебирая на столе бумаги, не спеша говорил о том, что доложил о нас начальству. Оно раздумывает о нашем будущем, а пока попробуем еще раз восстановить в памяти некоторые события.
Пора было начинать действовать. Я начал разыгрывать продуманный до мелочей спектакль. Сзади хлопнула дверь. Полковник, застегивая китель, резко встал. Невидимый голос произнес:
– Быстро, отдай им их чилийские паспорта и доставь мужиков к входу в ЦУМ со стороны Пушечной улицы. Там ими займутся наши люди, а сам дуй за мной в Шереметьево-2. Встретимся в зоне пограничного контроля. По дороге накинь на них бушлаты из караулки. На улице мороз.
Полковник начал открывать рот, чтобы что-то сказать. Надо было усилить эффект, и голос произнес:
– Разговорчики отставить! Все обсудим в Шереметьево.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
