Одна женщина, с тремя малышами, цепляющимися за ее платье, звала мужа. Она тщетно пыталась прорвать заслон мужчин, загородивших вход в ее все еще дымящийся дом. Трое друзей, даже Джено, мысленно горячо посочувствовали этой женщине, по всей видимости, уже вдове. И все трое испытали глубокое облегчение при виде неожиданного зрелища: тот, кого считали без вести пропавшим, бежал по улице с противоположной стороны, зовя свою любимую жену и детей.
Не успели друзья вновь переключить внимание на дорогу, как из-за угла показалась знакомая фигура. Пухлое лицо барона Пвилла невозможно было не узнать. В облике с ног до головы покрытого сажей и обливающегося потом барона не осталось никакого показного величия. Но когда он подошел торжественно, чтобы поприветствовать своих возвратившихся друзей, стало заметно, что эта перемена пошла ему на пользу. Словно сошло все внешнее, вся шелуха, и ярче проступили вновь обретенное мужество и достоинство.
– Вы не добрались до Пальца Гиганта, – высказал свою догадку барон.
– Микки с Гэри Леджером вернулись? – спросил Кэлси.
Барон Пвилл покачал головой.
– Значит, они все еще в пути, – голосом, в котором слышалась надежда, произнес Кэлси.
– Они ведь на квадрицикле, – вмешался Джербил, улыбаясь самой широкой улыбкой, какая только ему удалась, учитывая невеселые обстоятельства. – Они, наверное, уже успели побывать здесь и скоро вернутся обратно!
Пвилл глубоко втянул носом воздух и попытался поднять вверх уголки губ. Но улыбка не удалась.
– Возможно, дракон не вернулся именно из-за них, – рассудил он. – Атака Роберта была жестокой и молниеносной, и скрылся он так же быстро, как и налетел. Всю долгую ночь мы ждали, что с минуты на минуту ночную тьму расколет огненное драконское дыхание. Но он так и не вернулся.
– Это обнадеживающий признак, – согласился Кэлси.
– Сколько дворфов? – отрывисто произнес Джено. Несколько мгновений Пвилл переваривал этот неловко сформулированный вопрос, пока наконец понял: Джено хочет знать, сколько представителей его народа погибли.
– Семеро, – ответил он.
– Кервин?
Пвилл повернулся и жестом указал на «Дремлющую фею».
– После нападения дракона лучше места, чтобы посидеть, не придумаешь, – согласился Джено. Передав уздечку сидящему у него за спиной Джербилу, он соскочил с пони и направился прямиком в уцелевшую таверну.
– Даже если дракон не вернется, работы все равно непочатый край, – произнес Пвилл.
Этими словами он подтолкнул к действию остальных. Джербил тоже соскочил с пони. Кэлси снял свои вещи со спины лошадки. Передавая поводья Пвиллу, он попросил его выяснить, где пони может больше всего пригодиться жителям Бремара. Этот простой жест глубоко растрогал барона, поскольку он знал, как бережно обычно относятся тильвит-теги к своим драгоценным животным.
– Вместе мы победим, – твердо произнес Пвилл, перед тем как увести пони.
Кэлси кивнул. Его точеные черты выражали суровость и решительность. Он радовался, что тяжелые обстоятельства пробудили в вечно трепетавшем от страха Пвилле мужество. Но мрачная реальность не давала его надеждам чересчур разгуляться. Роберт летал куда ему вздумается, и даже если Микки и Гэри каким-то образом умудрились вернуть кинжал на место (а Кэлси с самого начала не верил, что это что-то решает), все равно оставалось еще море проблем: армия Киннемора бьет копытом, готовая в любой момент выступить в поход; в Дилнамарре, совсем неподалеку от лесного дома Кэлси, вот-вот придет к власти новый марионеточный король; через три коротких месяца из ссылки освободится колдунья.
В эту минуту будущее Волшебноземья казалось Кэлси таким же тусклым, как и тлеющее почерневшее пепелище, в которое превратилась бывшая бремарская «ступица колеса».
Раздавшийся с конца улицы крик заставил эльфа оглянуться. Он увидел обезумевшую от счастья женщину и ее детей. Они слились в общем объятии с мужчиной, которого уже считали погибшим.
– Еще раз убеждаешься, – громко произнес Кэлси с вновь пробудившейся надеждой, этой внезапной переменой привлекая к себе любопытный взгляд Джербила, – никогда нельзя знать, что ждет за поворотом.
Тем же вечером, вскоре после захода солнца, в Бремар на последнем издыхании въехал квадрицикл. Микки вырулил на городскую площадь, где машина и завязла в луже грязи, неподалеку от «ступицы колеса». Тут же вокруг собралась толпа зевак. Они держались на почтительном расстоянии, но показывали пальцами в сторону Микки и возбужденно переговаривались. Микки проявил предусмотрительность – еще до того, как они с Гэри подъехали к городу на сколько-нибудь близкое расстояние, он создал специальную маскировочную иллюзию. Для окружающих он выглядел не лепреконом, а обыкновенным «человеческим» мальчиком. Микки знал – появись он в городе (даже пострадавшем от нападения дракона) без этой маскировки, и несдобровать ему от жадных человеческих рук, тянущихся за легендарным горшком с золотом.
– Замедли ход, парень, – прошептал Микки. Гэри откинулся на сиденье, глаза его были закрыты, все тело, за исключением продолжавших работу ног, обмякло от изнеможения. Находящийся в полубессознательном состоянии человек все нажимал на педали. Ни призывы лепрекона, ни тот факт, что задние колеса квадрицикла вхолостую вращаются в грязи (а сам квадрицикл не двигается с места), явно не вызывали в нем никакой реакции.
– Остановись и отдохни, – тихо, умоляющим голосом воззвал Микки к Гэри. Последовал сильный толчок – передняя ось разломилась пополам, и машина погрузилась носом в грязь.
– Ох! – пробормотал Микки. В это незатейливое восклицание он вложил всю радость по поводу того, что машина не рассыпалась раньше.
Гэри ничего этого не замечал. Его ноги продолжали вращать педали. Все тело дошло до такой степени изнеможения, что уже не могло давать энергию для этого поддерживаемого гипнозом усилия. Сознание молодого человека настолько замкнулось в себе, что он даже не видел снов. Он лежал в полной тьме, ни на что не реагируя, ничего не замечая – даже того факта, что он довольно скоро и довольно успешно может загнать себя до смерти.
– О, мое сокровище! – раздался стон. Джербил Колбасник, словно пробка из бутылки, выскочил из толпы и кинулся к своей превращенной в груду обломков машине. – О, что вы наделали? – осуждающим тоном спросил гном. Какое-то время он смотрел на Микки, не узнавая с первого взгляда обернувшегося мальчиком лепрекона. – Что вы наделали? – произнес он, наконец распознавая обман.
– На этой штуковине я прошел триста миль за три дня, – отвечал Микки. – Ты сделал ее на славу, гном. По моему мнению, тебя за это можно представить к любой награде.
Высокая оценка его трудов значительно успокоила Джербила. Он упал плашмя перед машиной, пытаясь добраться до поломанной детали. Тут колеса, до сих пор вхолостую вращавшиеся в полной грязи колее, зацепились за твердую почву. Машина рывком тронулась с места и чуть не переехала Джербила.
