Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Он пересмотрел все фотографии, несколько штук отложил.
– Что я тебе могу сказать? Вот это наш класс – здесь я всех знаю, как ты сам понимаешь. Многих забыл, конечно, но, если поднапрячься, вспомнить можно будет. Тебя кто интересует? Или ты не решил еще?
– Да как сказать…
– Понял! – Борода был мужик умный, хоть и эксцентричный, с выбрыками. – Тебе рассказать о тех, с кем я поддерживаю отношения? А если мало покажется, ты сам спросишь! Я правильно мыслю?
– Правильно!
Борода взял в руки один снимок, ткнул толстым пальцем:
– Это Вика Мураткина. Пару раз видел ее в ресторане с шикарным кавказцем. Она подходила ко мне, поговорили о том о сем. Шикарная была девчонка!
– Почему была? – насторожился Гладышев.
– Потому что сейчас она уже дама! – Фридрих назидательно поднял вверх волосатый палец. – А это большая разница. Так, идем дальше. Вот этого мальчика я тоже частенько видел на всяких тусовках… Поганец! Мальчиш-плохиш – читал про такого?
– Ага, в детстве.
– Он у меня деньги одалживал, до сих пор не отдал. Думаю, что и не отдаст уже. Слухи ходят, он большую сумму проиграл в карты… а платить нечем. Уже полгода тянет, отдает какими-то крохами. Ну, те ребята из него отбивную сделают! Это ему не музыканта обмануть! Я бы, конечно, тоже мог долг потребовать, но… ты же меня знаешь – добрый я! Не могу смотреть, когда человека бьют.
– Так ты и не смотри!
– Не-е… Это хоть смотри, хоть не смотри… Не могу я! Сам виноват: не надо было давать.
– Тоже верно! – согласился Виктор. – А фамилию мальчика ты помнишь?
– Обижаешь! Конечно, помню! И фамилию, и адрес! Они с Викой когда-то в одном дворе проживали… тогда, на вечеринке, она их и сфотографировала, в шутку. Было уже поздновато. Все напились, разбрелись кто куда… Вика вышла на балкон покурить. Она странная была немного: любила одиночество. То есть и погулять, и выпить, и с кавалерами поразвлечься не отказывалась, но чувствовалось, что это все временно. Что она сама по себе – о чем думает, чего хочет, никто не знал. Как одинокая волчица в стае. Вроде бы со всеми вместе, а на самом деле одна. Я понятно выражаюсь?
– Вполне, – подтвердил Гладышев.
– Ну, вот… мальчики уединились, занялись любовью… а Вика с балкона их и сфотографировала за этим занятием. Смеху было!
Гладышев узнал все, что хотел, и даже сверх того. На улице шел снег, когда он ехал в офис по укатанной скользкой дороге, думая о том, что скажет сейчас Георгию и как тот воспримет сказанное. Доказательств для суда, конечно, они не получат, но это никому и не надо. Главное, чтобы сомнений больше не оставалось.
У Виктора созрел план, как осуществить задуманное. Пожалуй, Георгию говорить об этом еще рано. Или сказать? Если план сработает, то они оба смогут увидеть убийцу воочию. Пусть лучше Георгий сам при этом присутствует, смотрит своими собственными глазами. Это будет гораздо убедительнее, чем слова Гладышева.
Директор «Опала» выслушал новости внешне спокойно, только в глазах его мерцал страшный блеск да желваки ходили на скулах. Он посмотрел фотографии, медленно бледнея от ненависти, спросил глухо, с болью:
– Что ты предлагаешь?
Гладышев изложил придуманный им по дороге план.
– Ты думаешь, это сработает? – спросил Георгий с сомнением. – Убийца не такой дурак, чтобы самому идти в расставленные сети.
– Он трус, слизняк… Отравить женщину – это одно, а оказаться один на один с разгневанными мужчинами – совсем другое, поверь мне. Я знаю эту породу людей: они живут в постоянном страхе. Именно это заставляет их пускаться во все тяжкие и идти на крайние меры. Убийство – это шаг отчаяния, последний способ защитить себя. Такие люди постоянно окружены врагами; в их извращенном представлении все только и ждут, чтобы наброситься на них и безжалостно уничтожить. Они вынуждены носить гранату в кармане – только это может дать им немного спокойствия. Они никогда не принимают честный бой – они прячутся и выжидают, чтобы поразить свою жертву из-за угла. Они опасны, потому что их намерения скрыты, но они жалки и достойны презрения, потому что они лишились чести и достоинства. И это – их самая страшная тайна. Они пойдут на все, что угодно, лишь бы никто не узнал эту их тайну! Не сомневайся, Георгий, все получится!
– Ты уверен?
– Здесь нет никаких гарантий. Их тебе никто не даст. Обстоятельства могут измениться, что-то непредвиденное спутает планы… Но если все пройдет гладко, то в поведении убийцы я уверен. На этой земле поступки некоторых людей завидно постоянны и предсказуемы. Причем знаешь, какую закономерность я заметил?
– Какую?
– Чем хуже, ничтожнее человек, тем легче угадать, что он сделает! Он неизменен в своей подлости, как бетонный столб. А подлость – следствие страха. Значит, убийца испугается и выдаст себя. Обязательно!
– Хорошо! – согласился Георгий. – Давай сделаем, как ты предлагаешь! Только не надо ждать до завтра.
В кабинете Георгия рано темнело, потому что он выходил на теневую сторону. Вычурная лампа «под старину» с приплюснутым абажуром давала мало света. Углы тонули в полумраке. Свет от лампы желтым пятном лежал на столе, освещая разбросанные фотографии, графин с водкой, две хрустальные рюмки, лимоны на мельхиоровой тарелке. Было тепло, так что Гладышев снял пиджак и начал набирать номер телефона. Георгий смотрел на него, тяжело дышал, волновался.
– Измени голос… на всякий случай, – посоветовал он.
– Не учи ученого, – ответил Виктор, делая знак, что ему ответили. – Алло!
К счастью, к телефону подошел именно тот человек, который был нужен. Гладышев, слегка понизив голос, стараясь придать ему зловещий оттенок, произнес заранее заготовленные слова:
– Я знаю, кто убил Вику. У меня есть доказательства. Для суда они, может быть, и не подойдут, но для тех, кто хочет отомстить, их будет больше чем достаточно!
Какой-то сдавленный писк вместо слов был ему ответом.
– Есть пара мужчин, которые мечтают узнать о тебе то, что знаю я, – продолжал столь же зловеще Гладышев. – С ними лучше не шутить. Так что готовь деньги! Ты можешь купить мое молчание вместе с фотографиями. Понимаешь, о чем я говорю? Да? Хорошо. Тогда завтра ровно в десять утра жду тебя у Третьяковки. Не могу отказать себе в удовольствии погулять у храма искусства… вместе с тобой. А теперь главное – сколько денег ты мне должен будешь принести…
Кирилл весь день не мог найти себе места. «Арнольдова мымра» не выходила у него из головы. Что ж, выходит, он влюбился в ту самую тетку, у которой они с Антоном покупали газеты? Получается, так. Но этого не может быть! Такие женщины вообще никогда ему не нравились. Почему он думает о ней?
Лицо Клавдии, то задумчивое, немного печальное, то решительное, ясное, вставало у него перед глазами. Как это произошло с ним, что он влюбился? Кирилл никак не мог найти ту точку отсчета, с которой все началось. Тот вечер в «Охотнике»? Но тогда он только хотел досадить Леонтине. А потом… как-то само собой получилось так, что ему захотелось увидеть Клавдию. Он не знал почему. Хотелось, и все! Ему было хорошо с ней, как ни с кем и никогда. Привлекала его в ней какая-то «сумасшедшинка», которую вдруг сменяло обволакивающее, тихое и нежное спокойствие. Убийственный коктейль! Смешение нереализованной, затаенной страсти и женского душевного совершенства, свободного, лишенного оков глупости и пошлости, неестественного жеманства.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
