Решено — сделано. Инна смело села за руль незнакомой машины и отважно проехала мимо постов ГИБДД.
«Ну и службы у нас хреновые, — торжествуя, подумала она. — Еду на угнанной машине, а они хоть бы хны. Впрочем, возможно, хозяйка еще не хватилась пропажи. Такое тоже может быть».
Когда она заявилась в отделение, Коротич не скоро пришел в себя от удивления.
— Ты смотри, не соврала, — сказал он, порылся в шкафу и выдал ее кой-какую одежонку со своего плеча, припасенную на черный день. — Лужа, судя по всему, была глубокая и лежала ты в ней долго. Пономаренко, неужели с перепоя?
Инна переоделась и с удовольствием сообщила, что приехала на ворованной машине. И машина эта стоит перед входом в отделение. И хозяйские права находятся в бардачке, а ключи от машины лежат перед ним.
Коротич только покрутил пальцем у виска, выражая свое отношение и к Пономаренко, и к ее выходке.
— Клептоманка, — выругался он, схватил ключи и пошел улаживать навороченные Инной дела.
— Да, забыла сказать, меня хотели похитить. Похититель лежит без сознания на обочине около издательства. Ты уж постарайся, Олежек, его найти и расспросить, чего он, собственно, от меня хотел! — вдогонку закричала Инна.
Коротич ушел, а в кабинет заглянул Роман.
— Олег где? — спросил он. — О, Инна Владимировна, что за маскировочка?
— Обстоятельства, — пояснила Инна, развешивая свои джинсы на дверце шкафа. — Шпунтик раскололся?
— Как бы не так. Молчит, собака.
— Ты ему задавал вопрос о Любунчике?
— Не то слово, и задавал и вбивал. — Роман потер кулаки. — Только мычит и глаза таращит. Вот пришел с Коротичем посоветоваться, может, он что придумает.
— Может, я что-нибудь придумаю. — Инна осмотрела себя критически. — Любой урка испугается моего вида. Хочу посмотреть ему в глаза.
Роман засмеялся:
— Если хотите, пойдемте, только не вмешивайтесь в наш разговор.
Шпунтик сидел на стуле и затравленно крутил головой. При виде Романа он собрал глаза в кучку и упрямо сжал губы. Весь вид его говорил: «Убейте меня, ничего не скажу».
— Ну что, Шпунтик, молчишь? — Роман спросил для проформы, как-то устало, не грозно.
Инна поняла, что Шпунтик не расколется, и стала изучать кабинет. Увидела огромный аквариум с большими, в ладонь, рыбами. Залюбовалась ими, постучала пальцами по стеклу. Рыбки вымуштрованно собрались около нее.
— Бедненькие мои, — залепетала Инна, — никто вас не кормит, голодненькие.
Роман посмотрел на нее как на сумасшедшую. Шпунтик заинтересованно повел глазами в сторону аквариума.
— Пираньюшки мои дорогие, вам бы мясца свеженького, давненько вас не кормили, — продолжала причитать Пономаренко.
До Романа кое-что дошло.
— И то правда, Инна Владимировна, последний раз на прошлой неделе кормили. У меня идея. Шпунтик все равно молчит, никакого толку от него нет, так пусть хоть рыбок покормит. Все ж пользу принесет. Для общества он экземпляр вредный, а для хищников — в самый раз.
— Нельзя, Роман, живым человеком пираний кормить, грех это. Они же ему руки в пять минут обгложут и не наедятся. Им его пальцы что крошка хлеба голодному.
— У него две руки. Сначала пусть одной полакомятся, затем другую сунем в аквариум.
— Шутите, начальник? — Шпунтик решил робко улыбнуться. — Кто вам поверит, это незаконно.
— А тебя никто не спрашивает! — грубо отрезал Роман.
— Какие они голодные, — гнула свою линию Инна.
Шпунтик настороженно смотрел на странную бабу, которая сюсюкала с неизвестными ему рыбами.
— Я придумал, сейчас палец ему малость порежем, кровушку пустим — и в аквариум. Пусть рыбки поклюют немного.
— Шутите, начальник? — Шпунтик на стуле нервно заерзал.
— Палец давай! — рявкнул Роман. — Да не бойся, это не больно. Больно потом будет, в аквариуме. Пираньи на кровь, как крокодилы, сбегаются. Они руку в момент сожрут. Я им праздник устрою, если ты, падла, сию минуту не расколешься, что убил девку! Извините, Инна Владимировна, за грубость. Достал он меня. Руку давай!
Роман схватил нож и полоснул Шпунтика по пальцу. Выступила кровь.
— Не верю! — заверещал Шпунтик и уставился на рыб. Те сгрудились в одном месте и застыли среди чахлых водорослей. — Не верю, — повторил Шпунтик шепотом.
Да и как поверить в такое варварство? По морде получить, по ребрам, по почкам дубинкой, сапогом в пах — это понятно. Но чтобы менты начали пытать народ рыбами-людоедами…
— И не надо тебе верить, — спокойно сказал Роман и подтащил Шпунтика к аквариуму. Выдавил из пореза кровь, оценил ее количество, пробурчал: — Вполне достаточно.
— Начальник, нельзя так шутить, — попытался выдернуть руку Шпунтик.
— Стоять смирно! — скомандовал Роман. — Ты морду-то отверни, а то умом тронешься — зрелище не для слабонервных.
Шпунтик, трясясь всем телом, промычал: «Не верю!» — и испуганно отвернулся.
Роман засунул его руку в аквариум и там, в воде, цапнул за палец маникюрными ножницами, которые ему предусмотрительно вручила Инна.
Шпунтик заорал так, что было слышно на улице.
— Я убил! Я убил, — задергался Шпунтик.
— Ты смотри, испугался, — больше всех удивился Роман. — Ну-ка, повтори, что ты сказал?
— Убил! Я девку убил, — послушно прошептал Шпунтик, сунул окровавленный палец в рот и испуганно уставился на рыб-людоедов.
Те, почувствовав свою причастность к великому акту покаяния, буравили Шпунтика круглыми немигающими глазами.
— Вот и славненько, — повеселел Роман. — Сейчас оформим чистосердечное признание, и дело с концом.
— Как скажете, гражданин начальник, — покорно ответил Шпунтик.
— Только учти, Шпунтик, рыбки мои голодными остались, так что не вздумай пургу гнать…
— Понял, гражданин начальник, понял, чего уж тут скрывать. Как на духу признаюсь, я девку убил.
— Кто тебе ее заказал? — не выдержала Инна и вклинилась в допрос.
Шпунтик насупился. Одно дело, когда мент допрашивает и рыбами-людоедами пытает, а другое дело, когда баба непонятная вмешивается. Она и не мент, и не рыба, а какая-то бомжиха в затрапезной одежонке, чего это он должен перед ней душу выворачивать?
— Инна Владимировна, — укоризненно протянул Роман, — терпение надо иметь, человеку сосредоточиться надо, подумать…
На нормальном языке это звучало категоричнее: «Не вмешивайтесь вы, ради бога, в мужские разговоры!» А может, что погрубей и прямолинейней, Инна уточнять не стала. Отступила в тень и только слушала.
— Говори, Шпунтик, все по порядку. Время у нас есть.
