Как это ни было трудно, но я недавно продала-таки ферму, ведь без дорогого Фрэнка мне там слишком одиноко. Вырученных денег не хватило на покрытие долгов, а потому пришлось занять круглую сумму у одного бизнесмена в Фарго, чтобы свести концы с концами. Разумеется, вернуть эту сумму я не в состоянии, но, думаю, мой благодетель все-таки не пожалеет.
Теперь, когда у меня есть хоть какие-то деньги, я решила начать новую жизнь на новом месте. Я подумываю обосноваться в Нью-Йорке. Там полно возможностей для такой амбициозной дамы, как я, вы не согласны? Но в итоге я могу оказаться где угодно, смотря как сложатся обстоятельства. Не сомневаюсь, вы все еще убеждены, будто я приложила руку к смертям Олафа Вальгрена и Магнуса Ларссона. При всем уважении, мистер Холмс, я все же думаю, что обвинять без доказательств жестоко и несправедливо. Я не перестану расстраиваться при мысли, что вы приписываете мне дурные поступки, не имея никаких на то оснований. Надеюсь, что когда-нибудь вы все-таки взглянете на меня другими глазами.
К письму я прилагаю одну вещицу, которая может представлять для вас интерес. Я нашла ее случайно, прибираясь в комнате бедняжки Билли Свифта. Несмотря на весь свой ум и проницательность, боюсь, вы сделаете неправильные выводы о том, как я получила эту вещь. Но, может, вы и не так уж неправы. Как я всегда говорила, сомнения делают жизнь интереснее. Если бы во всем существовала определенность, как скучен был бы мир! Особо больше нечего добавить, кроме как сказать, что мне было любопытно снова встретить вас в Миннесоте. Учитывая, что совпадения красной нитью проходят через наши жизни, кто сказал, что мы не встретимся снова, в другом месте и в другое время? Я была бы не против, поскольку всегда считала вас самым интересным из знакомых мне мужчин».
«Вещицей», приложенной к письму, была фотография, определенно сделанная Муни, на которой были запечатлены Эйнар Блеген и Олаф Вальгрен за работой. Положив фотографию на стол, Холмс скомкал письмо и бросил в камин, а потом сказал:
– Дерзости этой женщины нет предела. Как я хотел бы увидеть ее в один прекрасный день на виселице! Ведь за ее красивой внешностью скрывается зло в чистом виде. Но, боюсь, мне не дожить до этого дня.
Я вспомнил о том, что Рафферти сказал мне тогда в отеле в Мурхеде накануне нашего путешествия на ферму Фэрвье. Неужели Холмс и впрямь втайне влюблен в Мэри Комсток, хоть и считает ее воплощением зла? Это казалось невероятным, но я не забыл и другие слова ирландца – что любовь и опасность шагают рука об руку.
Какие бы чувства мой друг ни испытывал к этой женщине, но он определенно пришел в слишком сильное волнение, чтобы сидеть на месте, а потому, бросив последний взгляд на фотографию, произнес:
– Пойдемте, Уотсон, давайте прогуляемся, мне нужен глоток свежего воздуха.
В декабре 1899 года, накануне нового столетия, мы получили еще одно удивительное письмо – от Джорджа Кенсингтона. Он сообщил невероятную новость: найден второй рунический камень, на берегу маленького озерца всего в десяти милях от Александрии. Надпись сообщает о визите викингов в 1358 году. Сначала все хором сочли плиту очередной подделкой, но потом случилось кое-что странное. Один именитый профессор из Стокгольма по случаю навещал родственников где-то поблизости и согласился взглянуть на артефакт. Ко всеобщему удивлению, он заключил, что находка подлинная. «Думаю, не надо говорить, как тут все взволнованы, – писал Джордж. – Не иначе как теперь начнется лихорадка наподобие золотой. На этой неделе приедут еще эксперты из Нью-Йорка, весь город только об этом и говорит».
Холмс дочитал письмо и показал мне. Я спросил:
– Ну, и что вы думаете? Все так радужно, как говорит Кенсингтон?
Великий детектив вздохнул и потянулся за трубкой, набил ее табаком, поднес спичку и сказал:
– Не знаю, Уотсон, не знаю, поскольку я всегда остаюсь скептиком. Думаю, и через сотню лет люди будут спорить о том, подлинный ли второй камень или нет, и я даже представить не могу, к какому выводу в итоге придет мир. Вероятно, это загадка на века.
Послесловие
Читатели, знакомые с историей Миннесоты, обнаружат в этой повести немалую толику фактов, которые базируются на реальном событии: обнаружении камня с руническими письменами в небольшом городке Кенсингтон (в книге – Холандберг) в ноябре 1898 года. Кенсингтонский рунический камень, как его обычно называют, вызвал невероятное количество споров, вдохновив как страстных защитников его подлинности, так и ярых противников. Несмотря на то что многие ученые сошлись во мнении, что камень этот – современная подделка, причем не лучшего качества, голоса все еще разделяются, делая споры еще интереснее.
В своей книге я использовал настоящее описание Кенсингтонского камня и один из многих готовых переводов (похожих друг на друга как две капли воды). Мой вымышленный камень точно того же размера, формы и композиции, что и реальный. Я использовал для персонажей (Эман, Вальгрен, Блеген, Фегельблад, Кенсингтон) ряд имен, которые совпадают с фамилиями людей и топонимами, связанными с настоящим камнем. Даже название Холандберг возникло не случайно, а по следам настоящей саги о руническом камне: ученый-любитель по фамилии Холанд многие годы был самым ярым сторонником подлинности артефакта. Ну и наконец, обстоятельства, при которых был найден Кенсингтонский камень, – на лесистом холме в корнях тополя – фактически идентичны тем, что описаны в книге.
Декорации, в которых развивается действие, тоже настоящие. Александрия (штат Миннесота) – реальный городок; там существует музей, где посетители могут увидеть Кенсингтонский камень, с гордостью выставленный в стеклянной витрине. Городок даже объявляет себя «местом рождения Америки» – это утверждение не получило единогласного одобрения в научных кругах, однако многие местные жители его с жаром защищают. Что касается фермы, где нашли камень, то сейчас там красивый маленький парк, который особенно хорош осенью, когда поросшие деревьями холмы становятся золотыми, оранжевыми и алыми. Я попытался также описать потрясающую равнину долины Ред-Ривер, хотя бонанцы и канули в Лету, а пшеница перестала быть главной ценностью в здешних местах.
Разумеется, убийство, которое в книге происходит на фоне подлинных фактов, связанных с обнаружением Кенсингтонского камня, полностью вымышленное, как и все действующие лица, за исключением Джеймса Хилла, Джозефа Пайла и Синклера Льюиса. Насколько мне известно, Кенсингтонский камень никогда не становился поводом для убийства, как и не существовало жаждавшего заполучить его богача по имени Карл Лунд. На самом деле Олаф Эман, тот фермер, что нашел знаменитый артефакт, предположительно продал его за десять долларов, после того как несколько лет использовал камень в качестве мостика через грязь в собственном амбаре. Хотя многие ученые считают, что Эман и подделал плиту (скорее всего, с чьей-то помощью), сам фермер вплоть до последнего дня жизни утверждал, что камень настоящий. Однако Эману так и не удалось заработать больше десяти долларов на своей прославленной находке.
Споры о Кенсингтонском камне, которые теперь продолжаются в Интернете, сами по себе являются захватывающей историей, и все эти годы находятся сыщики-любители, которые выступают против скептической оценки ученых. Скажем, недавно появилась публикация, в которой утверждается, будто в надписи на плите содержится секретный код. А значит, мистер Холмс был, наверное, прав, когда сказал, что камень может оказаться загадкой на века.
