Книга Ричард Длинные Руки - конунг - Гай Юлий Орловский

В зал вошли, громко топая и вызывающе звеня железом, воины настолько тесной группой, словно старались слиться в единого пугающего всех зверя. Все в тяжелых доспехах, с картинными шипами на плечах, локтях и по всей кирасе сзади и спереди, даже на шлемах шипы, что сошли бы за рога, не будь их столько.

Придворные шарахнулись, образовав широкий коридор, гораздо более широкий, чем нужно, словно эти въехали на взбрыкивающих в стороны конях.

В центре крупный мужик в особо пугающих доспехах, черных, в мелких и крупных шипах от шлема до сапог, настолько широкий, что просто не верится, с угрюмо звериным взглядом голодного волка в поисках добычи.

С ним старались не встречаться взглядами, кланялись или отходили за спины тех, кто кланяется.

Я тихохонько спросил у Ашворда:

– Это кто?

– Барон Унгер, – прошептал он пугливо. – Правая рука герцога Хорнельдона. Человек жестокий, но лорду Хорнельдону верный и преданный, как никто другой. Лорд целиком доверяет ему вести свои дела.

– А король? – спросил я. – Насколько доверяет он?

Барон Унгер, не глядя ни на кого, прошел вперед, перед ним поспешно распахнули двери в королевские покои. Остальные рыцари остались ждать своего военачальника.

Ашворд проводил его пугливым взглядом и ответил чуть запоздало:

– Вы про их мечи?

– Да, – ответил я. – Или их заставляют сдавать только прибывших из-за Рога Сатаны?

Он не ответил, потупил взор и даже попытался отодвинуться. Один из воинов, крупный и старающийся выглядеть еще крупнее, отделился от своей группы и направился в нашу сторону. Ноги ставит так, словно припечатывает государственные бумаги большой королевской печатью, чтобы каждый шаг внушал и ввергал в трепет.

Ашворд вообще сделал вид, что смотрит в другую сторону, а воин проревел мощно и громко:

– А это еще кто?

Я промолчал, он грубо захохотал и повторил еще громче и наглее:

– Кто? Это я спрашиваю, баннерный рыцарь Питер Суллинг!

Я уже кипел злостью, ненавижу таких, но были времена, когда вот так же, как и Ашворд, тушевался, опускал взор и отходил, сейчас же пережитые унижения заставляют сердце стучать чаще, а кровь бить в голову горячими волнами.

Смирив себя, я надел на лицо обаятельную улыбку и ответил как можно тише, чтобы услышал только этот дурак, изо всех сил старающийся казаться огромным и страшным:

– Говно ты, а не рыцарь.

Он дернулся, будто получил удар палкой по лбу, глаза полезли на лоб. С минуту смотрел неверяще, в зале все затихли, никто не шелохнется, следят с замершими сердцами.

– Что? – прокричал он оглушительно. – Что ты сказал?

– Что слышал, – ответил я уже громче, это чтоб услышали другие. – Глухим две обедни не служат.

Он заорал:

– Да ты… Да ты знаешь, кто я?.. Да ты знаешь, кто мы?

Я хотел ответить, кто они, но сдержался и сказал сдержанно:

– И знать не желаю.

Он надулся, как индюк, прокричал:

– Ах, не желаешь?

– Да, – отрезал я. – Не желаю!

Этот Суллинг обвел налитыми глазами застывших придворных, его друзья тоже повернулись и смотрят в нашу сторону с интересом, но не вмешиваются. Суллинг, привыкший действовать в стае, вдруг ощутил себя одиноким, я видел это по его изменившемуся лицу.

– Ах, – повторил он растерянно, – не желаешь?

– И не изволю, – подтвердил я.

– И не изволишь, – глупо сказал он, – а если я изволю?

– Соси лапу, – посоветовал я. – Говорят, медведь всю зиму сосет.

Среди придворных послышались робкие смешки, Суллинг побагровел, снова надулся, вспомнив, кто он и как надо держаться, выпятил грудь и вытаращил страшно глаза.

– А если заставлю?

– Как? – поинтересовался я.

Он опустил ладонь на рукоять меча.

– Вот так!

Я развел руками.

– Да, ты герой… Против голых рук, да? А если бы у меня была хотя бы палка? Убежал бы?

Среди придворных то там, то здесь слышалось фырканье, смешки, повеселевшие голоса.

Суллинг взревел:

– Так возьми меч, трус!

Я покачал головой.

– Я сдал его, как и гласят правила.

Суллинг бессильно ел меня глазами, но среди его рыцарей нарастало перешептывание, наконец один из его группы сказал насмешливо:

– Незнакомец, я могу одолжить свой. Это благородный меч из клана Горных Рыцарей. Я лорд Морган Гриммельсдэн.

Я сказал громко:

– Меч я сдал, подчиняясь правилам. Я человек законопослушный.

– Но это не твой меч, – заметил лорд Гриммельсдэн. – Ты не нарушишь правила, защищая свою жизнь тем, что попалось под руку.

Я сказал громко:

– Будьте свидетелями все, я делаю это с великой неохотой, будучи прирожденным миротворцем.

Лорд Гриммельсдэн вытащил меч и бросил мне. Я поймал за рукоять, что вызвало довольные перешептывания в среде придворных и настороженность среди рыцарей Хорнельдона.

Я сделал пару взмахов, теперь и сам лорд Гриммельсдэн посмотрел встревоженно, меч, как я ощутил по весу, двуручный, а я орудую им, как хворостинкой.