Вообще все американские элиты реально преисполнены мессианством. Их позиция такова, что американское могущество есть высшее предназначение Америки, Manifest Destiny. Америка создана для того, чтобы реализовать это геополитическое могущество и контролировать всех, проще говоря — управлять миром. Это было заложено изначально в сам концепт американской «Империи» и описано прямым образом в американской конституции: «Конституция США, на что указал Джефферсон, лучше всего приспособлена для расширяющейся „Империи“. Следует лишь подчеркнуть, что эта Конституция является имперской, а не империалистической. Имперской потому, что американский конституционный проект основан на модели выстраивания заново открытого пространства и воссоздания бесконечно различных и сингулярных отношений сетевого типа на неограниченной территории»[88]. Таким образом, миссия американской элиты — заново открыть, а затем освоить глобальное мировое пространство, инсталлировав туда свою цивилизационную модель, тем самым закончить историю, то есть снять все основания для противоречий и конфликтов через установление единой — американской — мировоззренческой системы. Всё это есть не что иное, как эсхатологический проект, выраженный буквальным образом в религиозных категориях. При этом проект американской сетевой «Империи» постмодерна выстраивается «в противоположность проекту империализма, всегда распространяющему свою власть линеарно, в закрытых пространствах и вторгающемуся в зависимые страны, уничтожающему их самостоятельность и вовлекающему их в сферу своего суверенитета»[89], что было свойственно преимущественно эпохе премодерна с первоначальным заходом в модерн. Американская сетевая «Империя» претендует не только на объекты материального мира, обеспечивающие экономическое или тем более хозяйственное могущество. Теперь она претендует на изменение ваших взглядов, образа мысли, на ваш разум, подменяя всё многообразие ценностей живого мира американским мировоззренческим суррогатом. Это не просто командование и контроль империализма прошлых эпох, это претензия на формирование абсолютной истины, становящейся обязательной для всех. Имперское мессианство американских элит, таким образом, обосновано онтологически и имеет эсхатологические предпосылки в самом своём основании.
К примеру, ведущий американский геополитик и идеолог Збигнев Бжезинский — в буквальном смысле — религиозно одержимый человек. Он движим американским высшим предназначением — контролем над всем миром, и в первую очередь над Евразией, — так, как религиозный фанатик одержим своим культом. Поработить, расчленить, унизить и поставить на службу своим интересам. И в этом у Америки не должно быть конкурентов. Бжезинский пишет об этом прямым текстом — главная и единственная гипердержава, управляющая миром, — это Америка. Больше не должно быть никого. В своих книгах он делает акцент на «безопасности», на том, что, устанавливая единоличную доминацию, Америка стремится к глобальной безопасности, что, по сути, означает исключительно безопасность американских интересов. Всё, что по Бжезинскому называется безопасностью в Евразии, есть безопасный путь к американской доминации. Всё это реализуется на наших глазах. Бжезинский — публичная фигура, не чиновник, но общественник, поэтому не скрывает не только своих взглядов, но и своих эмоций. Но так мыслит вся американская элита, обременённая реальной властью, скрывающая свои воззрения и эмоции под маской сдержанного официоза; в Америке все элиты мыслят мессиански, стратегически, глобально. В отличие от наших элит, плебейски мотивированных исключительно финансово: «есть бабло — будем заниматься, нет бабла — неинтересно». Какие уж тут сетевые войны…
Существование в Америке тайных обществ обосновано в первую очередь тем, чтобы сохранять эту правильную, эсхатологическую мотивацию, а также подчёркивать, что принадлежность к элите — это принадлежность к особой касте. И это доступно не всем. Тайные общества и ордены существуют ещё и для того, чтобы подчеркнуть вожделенную недоступность, закрытость и подлинную избранность элит.
На постсоветском пространстве сейчас можно тоже встретить закрытые элиты. Но это скорее закрытость воров, сидящих на общаке. Единственное опасение, которое возникает у них в этой связи, — не допустить ещё кого-то до власти, которую они понимают исключительно как возможность повышения своего личного благосостояния. Ведь с каждым новым человеком придётся делиться, а это воспринимается весьма болезненно. Российские элиты тоже закрыты именно по причине нежелания делиться, посвящать ещё кого-то, помимо тех, кто есть, в подлинные мотивации, которые далеки не только от мессианского идеализма, но и от банальных интересов государства. И это уже скорее издержки происхождения. Из-за этого не существует ни социальных лифтов, ни каких-либо иных способов продвижения в элиты. И это обнадёживает менеджеров Manifest Destiny.
Американская сеть неуязвима
По исходному замыслу структура Интернета была предназначена для того, чтобы противостоять военному нападению. Поскольку у неё нет центра и практически каждая часть может функционировать как автономное целое, сеть сможет продолжать работать, даже когда часть её уничтожена.
Децентрализация, тот же элемент замысла, который обеспечивает выживание, делает контроль за сетью крайне затруднительным. Поскольку ни один узел сети не является необходимым для сообщения между другими, ему трудно регулировать или запрещать это сообщение. Это демократическая, названная Делёзом и Гваттари ризомой, структурированная в виде корневой системы, неиерархической и нецентрализованной сетевой структуры модель сначала родилась в сознании философовпостмодернистов[90]. И лишь спустя несколько десятилетий этот философский изыск лёг в основу сети, трансформировавшей мир в постмодернистском ключе.
По аналогии с постмодернистской ризомой общие контуры современного имперского строя, покрывающего пустое, неосвоенное пространство планеты, также могут быть представлены в виде ризомы — разветвлённой корневой системы, универсальной сети коммуникаций, все точки или узлы которой связаны между собой. «Парадоксальным образом такая сетевая структура представляется одновременно и совершенно открытой, и совершенно закрытой для направленных против неё выступлений и для вмешательства в процессы её функционирования. С одной стороны, сеть формально допускает, чтобы все возможные составляющие цепи взаимоотношений были бы в ней одновременно представлены, но, с другой стороны, сама эта сеть в действительности выступает как а-локальность. Таким образом, столкновения вокруг принципов устройства Империи будут разворачиваться в этом неопределённом и зыбком пространстве»[91], — раскрывают суть сети Негри и Хардт.
