Отец Малика решил, что фараоны прокляли его за потерю рубина, поэтому он покрыл скорпиона краской и продал его бледнокожему английскому мальчику, глаза которого напомнили ему истинный цвет амулета.
Томас смотрел на своего брата.
– Значит, безделушка, которую я купил в качестве сувенира…
– На самом деле очень ценная вещь. Я знаю, куда делся рубин, и теперь у меня в руках основная часть ключа. – Найджел хитро посмотрел на брата. – Я знал, что если ты обнаружишь надписи, то непременно начнешь играть в благородство. Ты проведешь расследование, а потом сообщишь официальным властям, чтобы те отправились на поиски затерянного сокровища. С момента своей «смерти» я жил припеваючи, торгуя антиквариатом, но меня ни на минуту не покидала мысль о том, что я должен отыскать спрятанное сокровище. И я не позволил бы никому отнять его у меня.
Все внутри у Томаса перевернулось.
– Вот, значит, в кого ты превратился, Найджел? В контрабандиста, торгующего египетскими ценностями.
– И что это значит?
– Ты вор.
Губы Найджела изогнулись в кривой усмешке.
– Я предпочитаю словечко «пират». Это звучит более экстравагантно, не правда ли, Джасмин?
На лице девушки промелькнуло беспокойство.
– Ты собирался ограбить тайник с древними сокровищами, которые должны быть переданы в музеи?
– Это преступление – воровать сокровища, – натянуто добавил Томас.
Найджел бесстрастно посмотрел на брата.
– Значит, я преступник. В отличие от тебя, совершенства во всех отношениях. Я никогда не смог бы стать таким идеальным, как ты. Во всяком случае, в глазах нашего дорогого отца. Я проклятие его рода.
– Господи, да что ты такое говоришь. Ты был совершенством – не я.
Лицо Найджела исказила гримаса.
– Знаешь, почему наши дражайшие родители отказывались сказать нам, кто появился на свет первым? Мы думали, что это своеобразная игра, призванная испытать нас на прочность. Но для отца это не было игрой. Он ждал, Томми. Ждал, кто из нас окажется лучше.
Сердце Томаса болезненно сжалось:
– Отец сказал мне, что я его наследник. Но только после того, как я вернулся из Египта…
– Когда я был болен и они думали, что я умру. Но я не умер.
Внезапно Томас все понял, и это оказалось сродни удару в солнечное сплетение. Черт бы побрал их отца!
– Странно, не правда ли, что отец решил сообщить о том, что ты наследник, после того как я вылечился от кори. Они думали, что потеряют меня. А я выкарабкался. Отец сомневался, что я когда-нибудь смогу иметь детей.
Джасмин вскрикнула. Бросив на нее взгляд, Найджел усмехнулся:
– А здорово я все-таки провернул это дельце в парке, когда ты приняла меня за Томаса.
– Ты едва не изнасиловал ее, – произнес Томас. – Я избил бы тебя до полусмерти за это.
Найджел горько рассмеялся.
– Наверное, я заслуживаю этого; Но знаешь, Джасмин, я хотел всего лишь поцелуя, потому что знал, что ты ждешь Томми. Я хотел опередить его.
– Тебе не стоило садиться на коня! – выкрикнула Джасмин. – Я же просила тебя остановиться.
Губы Найджела задрожали от гнева.
– Та проклятая лошадь упала на меня и сломала мне руку в нескольких местах. Доктор даже сказал, что она никогда больше не будет действовать. Лучше бы я тогда умер, потому что для родителей уже был мертв. Я припугнул их тем, что устрою скандал, если они не сделают так, как я прошу.
Раз я и так уже умер для них, то почему бы и другим не думать так? В Америке были доктора, которые могли бы спасти мою руку. В тот день я умер в обмен на билет и определенную сумму денег. Я больше никогда не хотел видеть родителей. Да и они были рады отделаться от меня. – В глазах Найджела сквозила мука, когда он взглянул на брата. – Ты. Ты был единственным, по кому я действительно горевал, Томми. Даже Мэнди не было до меня никакого дела.
– Ты… ты нашел врача? – Томас с трудом мог говорить.
– Мне повезло. В Нью-Йорке мне сделали операцию. Мою руку спасли, но это было чертовски больно. – Глаза Найджела потемнели, когда он закатал левый рукав. Томас отшатнулся при виде уродливых шрамов, покрывавших руку брата. – Можешь сказать, что теперь мы одинаковые, братишка. У нас у обоих есть шрамы. – Найджел отвернулся, и его подбородок задрожал. – Я вновь тихо исчезну. Не волнуйся, Томми. Ты никогда меня больше не увидишь.
Горло Томаса сдавило от переполнявших его эмоций, так что он с трудом мог говорить. Его брат. Его единственный брат. Он мог убить Джасмин, но спас ее от Шарлотты.
А еще Найджел ужасно ошибался. Все они ошибались.
– Едем в Англию. Ты полноправный наследник. Я поговорю с отцом, сделаю все необходимое. Он не сможет отрицать твоего права на наследство.
В глазах Найджела вспыхнула надежда, но потом погасла, как затушенная свеча.
– Слишком поздно, братец. Даже если бы я захотел получить титул, ты не можешь вернуть к жизни мертвеца. Ты будешь следующим графом, Томми. А мне поздно претендовать на что-либо. Никаких сожалений.
– Когда я вернусь в Англию, я всем расскажу, что ты жив. Я оставлю дверь открытой на случай, если ты решишь вернуться. Захлопнешь ли ты ее или вновь отворишь – дело твое. – Томас многозначительно посмотрел на брата.
– Я останусь в Каире… если ты захочешь поддержать связь. – На губах Найджела заиграла беспечная улыбка. – Я остановился в отеле «Шепард» под именем Найджела Смита. – Он кивнул в сторону ущелья, в котором лежала Шарлотта. – Извини, что оставляю тебя наедине со всей этой неразберихой. Но я не могу позволить себе столкнуться с законом, несмотря на то что эта встреча могла бы оказаться весьма приятной. Только на этот раз она может закончиться для меня тюрьмой.
Найджел криво усмехнулся.
Ему ничего не стоило обмануть Джасмин, но Томас знал, что эта улыбка всего лишь маска. Душа брата была изранена не меньше, чем его рука.
Найджел собрался уходить, но потом обернулся. Мука, читавшаяся в его глазах, была отражением чувств его брата. Внезапно он бросился к Томасу и порывисто обнял его. В горле Томаса встал ком. Его брат в смущении сделал шаг назад и посмотрел на Джасмин:
– До свидания, очаровательная маленькая Джасмин. До свидания, младший брат. Счастливой вам совместной жизни. Женитесь, рожайте детей и тому подобное. – Найджел улыбнулся.
– И ты не пропадай, – ответил Томас. Найджел погрустнел.
– Жаль, что ничего нельзя исправить. – Он пожал плечами и, сунув руки в карманы, беспечно зашагал прочь. Молодые люди вернулись в отель в полном молчании.
Томас известил управляющего о том, что возле храма с какой-то женщиной произошел несчастный случай, а потом отправился к себе в номер. Когда к нему пришла Джасмин, он протестующе замахал рукой.
