— Но как это произошло? И когда?
Хью говорил медленно, однако свободно.
— Йэн ежедневно водил меня в школу, и я следил за детьми, когда они играли. А потом один ребенок упал с качелей, и я… позвал Йэна на помощь.
И Фэнси чуть дрогнувшим голосом добавила:
— А теперь ваш отец сам преподает в школе.
— А ребенок?
— Это девочка, и она чувствует себя хорошо. Она потеряла сознание на несколько минут, но Хью над ней кудахтал, как наседка. Он и сейчас все время хлопочет и заботится о ребятах. Думаю, ему нужен был только повод.
Аннетта, чье сердце распирало от благодарности, снова посмотрела на отца. Почему же она сама об этом не догадалась? Почему не вовлекала его в заботы о раненых, вместо того чтобы всячески ограждать от беспокойства и тревог? Неужели она, желая защитить его от печалей и скорбей, на самом деле усугубляла его состояние?
И вдруг во внезапном озарении она подумала, что поступает с Джоном Патриком точно так же. Желая оградить его от опасностей войны, она в действительности разрушает все лучшее, что в нем есть. Аннетта посмотрела на дверь. Джон Патрик стоял на пороге, высокий и властный, а обе собаки, обнюхав его, в безумной радости колотили хвостами об пол. Он, очевидно, слышал, о чем Аннетта только что говорила с отцом, и на губах показалась его прекрасная, чуть кривоватая улыбка, но в ней не было ни тени самодовольства, лишь чуть-чуть грусти.
Фэнси Сазерленд подошла к сыну. Аннетта смотрела, как он ее неуклюже обнял.
— Добро пожаловать домой, — сказала мать.
— Боюсь, что долго не задержусь. Надо обязательно ехать сегодня вечером, — как бы извиняясь, сказал Джон Патрик.
Лицо Фэнси Сазерленд омрачилось.
— Но я скоро вернусь. Я обещал Аннетте, что отвезу ее в Филадельфию, и ее, и всю семью, — добавил он.
Внезапная тишина повисла в комнате.
— Анни… — начал было Хью.
— Но… — перебила его тетя Мод.
Ее близкие были совершенно околдованы семейством Сазерленд. Это совершенно ясно. Стоит ли теперь настаивать на их возвращении в Филадельфию, где, если Джон Патрик прав, им угрожает опасность?
— Вы все можете оставаться, мы вам рады, — поспешно заверила Фэнси.
— Но мы должны вернуться, — и Аннетта замолчала, увидев, как взгляд отца потускнел.
Очевидно, ему было здесь хорошо и спокойно. И действительно, неужели ей так уж необходимо увозить их в раздираемую военными противоречиями Филадельфию?
Фэнси встревожилась:
— Это опасно. Ноэль прислал записку, где говорится, что вашей семье здесь будет безопаснее.
Джон Патрик нахмурился:
— Он считает, что семья Кэри находится под подозрением?
— Нет, он просто пишет, что жить в Филадельфии стало трудно и что скоро может начаться новое сражение.
Аннетта поняла, что не решится увезти своих назад, но сама она вполне может вернуться. Надо проверить, в порядке ли дом Мод. Это самое меньшее, что она может сделать для тети, которая дала ей приют. В Филадельфии, пока она остается в руках англичан, ей самой ничто не угрожает, но если… что ж, даже мятежники не причинят ей зла, особенно если у нее будет записка от их героя, Звездного Всадника.
— Нет, — тихо сказал Джон Патрик. Значит, он опять догадался, о чем она думает. — Если Ноэль считал, что это может быть небезопасно для вашего отца…
— Но вы обещали, — отрезала Аннетта.
На его щеке заиграл желвак.
— Дочка? — обеспокоился отец.
— Ты можешь остаться здесь. И ты, и тетя Мод. А я присмотрю за домом в Филадельфии.
Аннетта была уверена, что ей надо бежать от Джона Патрика, от чувств, которые он в ней возбуждал.
Оба, отец и Джон Патрик, удивленно смотрели на Аннетту.
Вмешалась Фэнси:
— Почему бы не отложить решение до тех пор, пока не вернется Йэн? Завтра сочельник, и он, конечно, приедет домой. Он, наверное, уже получил подробное письмо от Ноэля или как-то иначе узнал последние новости.
Аннетта взглянула на Джона Патрика. После некоторого колебания он коротко кивнул в знак согласия. Он, разумеется, хотел бы, чтобы она изменила свое намерение, но не дождется.
— А где отец? — спросил он.
— В Честертауне, — скупо пояснила Фэнси, — отвез туда лошадь, которую купили в качестве рождественского подарка.
Джон Патрик изумился:
— Неужели он действительно продал лошадь?
Вид у Аннетты был недоумевающий, и поэтому Фэнси пояснила:
— Йэн очень не любит продавать своих лошадей. Покупатели должны отвечать некоторым его неукоснительным требованиям. Будь его воля, он бы ни одной не продал, но конюшня у нас переполнена, а с семейством Хэйес мы дружны. Эта кобылка для их старшей дочери.
И она опять обратилась к Джону Патрику:
— Останешься? По крайней мере, на Рождество? Уверена, что Аннетта тоже хотела бы провести его с близкими.
Аннетта очень хотела. Она обратила к нему умоляющий взгляд и поняла, что Джон Патрик сдался.
— Ладно, до первого дня Рождества.
— Но вы можете довезти меня только до Честер-тауна, — сказала Аннетта, — а оттуда я могу нанять карету до Филадельфии.
Его лицо было непроницаемо.
— Вы же обещали, — напомнила она снова.
— Да, я помню.
И, обернувшись к Фэнси, сказал:
— Я останусь на Рождество.
Она выиграла. Тогда почему у нее такое чувство, словно она потерпела поражение?
* * *
После ужина Джон Патрик попросил Аннетту пойти с ним на конюшню. Ей не хотелось оставаться с ним наедине и не хотелось покидать отца, но отказать было бы странно.
Джон Патрик отпер дверь и подвел ее к стойлу. Гнедая кобылка высунула голову наружу и радостно заржала. Аннетта остолбенела, затем опустила голову на мягкую шею лошади.
— Ромми, — прошептала она.
Лошадь снова заржала, выражая восторг от встречи с хозяйкой. Аннетта закрыла глаза. Сердце сильно стучало. Горло перехватило от невыразимого чувства. Наконец она повернулась к Джонни.
Джон Патрик стоял, прислонившись к столбу, наблюдая за встречей, и улыбался.
— Счастливого Рождества, — сказал он тихо. — Немного рано, конечно, но я не мог утерпеть.
— Но как?..
— Прежде чем уехать из Филадельфии, я попросил Ноэля постараться разыскать лошадь. Он кого-то нанял, и вот результаты.
Аннетта с трудом соображала, что к чему. Она только однажды упомянула о лошади в разговоре с ним, однако он запомнил.
