— Я сказал — одевайся! — проскрежетал он. Непослушными от дрожи руками Кэти попробовала привести
себя в порядок. Джон, губы которого превратились в тонкую ниточку, мрачно следил, как она едва сумела заново натянуть сорочку на плечи, прикрыв грудь. Потом она, как могла, расправила юбку, но с разорванным лифом платья нельзя было ничего поделать. У нее на груди зияла огромная прореха, едва скрадываемая полупрозрачным шелком сорочки.
Тем временем карета, в последний раз громыхнув колесами, остановилась. Кэти обеими руками прижимала к груди разорванные половинки платья. Джон быстро сорвал с себя фрак и укутал им Кэти, а затем, энергично дунув, погасил фонарик. Едва карета погрузилась в темноту, как ее дверца распахнулась. Бородатый кучер почтительно дождался, пока они спустятся.
Ловко спрыгнув на землю, Джон обернулся, чтобы подхватить на руки Кэти. Она одеревенело застыла в его объятиях, но как только он поставил ее на ноги и оторвал руки от ее талии, она покачнулась, чувствуя внезапное головокружение. У нее больше не было сил держаться прямо. Джон сдавленно выругался — он скорее почувствовал, чем увидел ее слабость — и поторопился снова ее обнять. Обессиленная, Кэти закрыла глаза и тяжело привалилась к его плечу. Она была уверена, что вот-вот потеряет сознание. Джон просунул одну руку под мышками Кэти, а вторую поднес к ее коленям и, крякнув, оторвал ее от земли как перышко. Лицо Кэти запрокинулось вверх, призрачно белея в серебряном лунном свете.
— Отгони карету и присмотри за лошадьми, — проворчал Джон глазевшему на них кучеру и крупным размашистым шагом двинулся к крыльцу дома.
Просторный холл пустовал, все слуги были давно в постелях. На столике у подножия лестницы горела пара свечей, чтобы хозяин с хозяйкой ими воспользовались, вернувшись домой поздней ночью. Однако у Джона были заняты руки, и он не смог взять с собой свечку, чтобы освещать лестницу. Чертыхнувшись, он начал подниматься вверх в густой темноте, которую прорежали лишь лунные лучи, падающие из веерообразного окошка над дверью. Обретший после многих лет на море орлиную зоркость, Джон умудрился проделать весь извилистый путь без особых затруднений.
Джон остановился у двери в спальню и, желая поудобнее взяться за ручку, слегка переместил вес тела, находившегося в его объятиях. Кэти почудилось, будто она соскальзывает вниз, и она инстинктивно вцепилась в его плечи в тот самый момент, когда Джон все-таки приотворил дверь.
Теплый блеск многоглавого канделябра освещал комнату, обставленную с тем расчетом, что ее будут делить владелец Вудхэма и его жена. Огромная двуспальная кровать, застеленная атласным одеялом, чей уголок был призывно откинут, занимала самый центр спальни — как и подобало такому внушительному колоссу. В камельке потрескивал уютный огонь, а перед ним, свернувшись калачиком в кресле, мирно дремала Марта.
— Можешь меня отпустить, — сухо прошептала Кэти, не глядя на него. — Мне уже стало гораздо лучше.
— Вижу, что лучше, — откликнулся он тоже шепотом. — Настолько лучше, что ты побледнела как смерть. Что, черт возьми, с тобой случилось? Я сделал тебе больно?
Этот вопрос потребовал от него заметного усилия. Тревожное выражение его глаз говорило Кэти, что он боится, как бы его бесцеремонные действия не повредили ее внутренним органам, не полностью оправившимся после рождения Крэя.
— Да, ты сделал мне больно! — Хотя Кэти была вынуждена говорить шепотом, ее слова прозвучали очень выразительно. — Именно этого ты и добивался!
— Мисс Кэти, это вы? — Марта привстала и, близоруко щурясь, обводила взглядом комнату.
— Да, Марта, это я. — Кэти была очень рада присутствию няни. Чем скорее уберется отсюда Джон, тем счастливее она будет. Она снова яростно прошептала ему на ухо: — Отпусти меня!
— Я тебе уже говорил, чтобы ты не пыталась мною командовать, — чуть слышно огрызнулся Джон, расслабив, однако, свою хватку и позволив Кэти коснуться ногами пола. Одной рукой он все же продолжал цепко обнимать ее талию, но Кэти втайне была рада этой поддержке. Голова у нее шла кругом, и она боялась упасть.
— Что-то вы поздно, голубка, я уже… — неодобрительно начала Марта, смутно различая силуэт Кэти среди теней, отбрасываемых языками пламени. Старушка осеклась и понимающе покачала головой, когда увидела, что рядом с ее подопечной стоит Джон, по-хозяйски обвив рукой талию жены. Марта перевела проницательный взгляд на спутанные волосы Кэти, а затем на ее затуманенные глаза и слегка припухшие губы. Мисс Кэти сегодняшней ночью не будет нуждаться в ее услугах — это ясно! Супруги наконец-то выглядели так, словно им не терпелось остаться наедине.
— Ладно, голубушка, я вижу, что вам не понадоблюсь, так что пойду-ка я к себе. Не беспокойтесь о мастере Крэе. Если он проснется, я с ним понянчусь. Должен же этот молодой человек попробовать наконец для разнообразия соску.
Хитро улыбнувшись супругам, она двинулась к двери.
— Марта… — конвульсивно выдохнула Кэти, не на шутку испуганная тем, что ей придется остаться наедине со своим мужем Когда Марта вопросительно обернулась, рука Джона, лежащая на ее талии, напряглась как железный обруч.
— Да, мисс Кэти?
— Пускай она уйдет. Ты что, хочешь, чтобы она увидела тебя в таком состоянии? — прошипел он на ухо Кэти. Кэти вспомнила о своем порванном платье, о безошибочных знаках грубого насилия, которые усеивали ее тело, и нервно сглотнула слюну.
— Доброй ночи, Марта, — выдавила она пересохшими губами
— И вам тоже, голубка, — улыбнулась няня, очень бережно притворяя за собой дверь.
— Теперь ты можешь меня отпустить. Мы совсем одни. Тебе не нужно разыгрывать из себя участливого мужа. — Слова Кэти пронизывал едкий сарказм.
— Ты можешь стоять? — хрипло спросил Джон, не обращая внимания на ее подковырки.
— Конечно, — с ледяным спокойствием ответила Кэти. Сильная рука, стискивавшая ее талию, медленно опустилась вниз. Потеряв опору, ее колени дрогнули, но девушка сумела устоять. Больше всего на свете ей сейчас хотелось как можно быстрее избавиться от Джона.
— Спокойной ночи, — заявила она, сделав несколько шагов к постели. Чувствуя на себе внимательный взгляд Джона, она как бы случайно оперлась на ее высокую спинку. Джон явно не собирался уходить
— Пожалуйста, оставь меня одну. Я очень устала.
— Раздевайся, — произнес Джон с каким-то будничным выражением, вступая в полосу света от канделябра. Он глубоко засунул руки в карманы своих серых брюк и слегка раскачивался на каблуках, смежая ресницы каждый раз, как он встречался с ней взглядом. Кэти уставилась на него, не веря своим ушам, а затем решительно выпятила челюсть
— Ты уже достаточно развлекся этой ночью, — отрезала она, до боли в костяшках прижимая к своей груди фрак. Она попыталась отпустить спинку кровати, чтобы повернуться к Джону лицом, но сразу же поняла, что без этой поддержки она непременно упала бы.
— Я не собираюсь, как ты это называешь, развлекаться, — ровно ответил он. — Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Ты разденешься сама или хочешь, чтобы я тебе помог?
