Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Дом горел, но… сквозь окно просачивался дым… сквозь одно окно… а огня не было. Разве бывает пожар без огня?
– Только наше… несчастный случай… неужели думали тоже за несчастный случай выдать? – Мефодий шел быстро, и Машке приходилось бежать. Ее пятки при каждом шаге ныли все сильней, а острые камешки впивались в босые ступни.
И она остановилась, всего на секунду, чтобы перевести дыхание и согреться.
– Шевелись, – Мефодий рывком заставил ее двигаться, – иначе замерзнешь…
Он был прав, но Машке категорически не нравилась мысль о возвращении.
– Стой здесь, – велел Мефодий, бросив Машку на ступеньках. Он толкнул дверь и закричал: – Пожар!
– Не орите, дядечка. – Из пелены дождя вынырнула фигура в черном дождевике. – Надо же, какой вы живучий… а мы уж решили, что все.
Лица Григория не видно, да и рук тоже, сплошная лоснящаяся гора, которая покачивается, или это покачивается сама Машка. Ей все еще дурно и стыдно, потому что платье ее – это ж надо было в платье заснуть! – промокло и облепило худое Машкино тело. Колготки прорвались, коленки разбиты в кровь, и ступни не лучше. Озябшие пальцы она в рот сунула, но и дыхание ее было холодным.
А он смотрит… как оказался здесь?
– Гришенька! – Софья Ильинична вынырнула из черноты, она была не в плаще, а в солидной шубе, длинной, белой, хотя и измазанной землею, словно в шубе этой она продиралась сквозь заросли.
– Надо же. – Мефодий уперлся обеими руками в косяк. – И ты тут, Софьюшка!
– Боже мой! Что с тобой случилось? – Вопрос прозвучал до того глупо, неестественно, что Григорий расхохотался.
– Ну, мама, угадай, что с ними случилось? Сгорели наши голубки. Почти сгорели. Чудом, полагаю, спаслись.
– Стася?
– Она нас вывела. – Григорий стянул плащ и бросил Машке. – На, а то околеешь и дядечка расстроится.
– Гришенька, ты промокнешь!
– Отстань, мама!
Плащ был толстым и теплым изнутри, но Григорию его показалось мало, и он принялся стягивать через голову вязаный свитер, который Машка тоже приняла.
– Платье сними, – посоветовал Гришка, отворачиваясь. – А то толку не будет.
Машка слишком замерзла, чтобы проявлять неразумную скромность. И стянув мокрое платье, она надела свитер. Толстый какой. И теплый, пахнет терпко хорошей туалетной водой. Рукава достигли середины ладоней, и Машка сжала кулачки, пряча руки. Длины же хватило, чтобы свитер походил на короткое платьице. Сверху лег плащ.
– Гришенька! Ты… – Софья Ильинична попыталась всучить сыну шубу, под шубой обнаружилась толстая вязаная кофта. А они успели одеться, и значит, пожар только-только разгорался. Почему их не предупредили?
Случайность?
– Отстань, мама. – Григорий тряхнул головой и неожиданно серьезно заметил: – Хватит за мной бегать!
– Ты простудишься! Пневмонию заработаешь!
– Не заработаю, лучше ты скажи, где Стася. – Григорий отступил под прикрытие бортика, и Мефодий кивнул, присоединяясь к вопросу. – Ты ее видела?
– Я? – Софья Ильинична так и осталась с шубой в руке. И мокрый, смешанный с дождем снег оседал на черной ее кофте. А Машка все думала: неужели из этой троицы не нашлось никого, кто пожелал бы предупредить о пожаре их с Мефодием? Ладно, поджигатель, убийца, а остальные… или остальным попросту случай показался удобным?
Смерть… ну да, Мефодий умрет, и состояние его можно будет разделить поровну. Ведь они не убивали, просто остались в стороне. Ее колотило от пережитого страха, от холода, от понимания, что люди, стоящие рядом, на расстоянии вытянутой руки, желали Машкиной смерти.
Ничего личного.
Только деньги.
– Ты… просто интересно, почему Стасенька сказала, что пойдет за Мефодием? И Машкой… – Григорий раскачивался, перекатываясь с пятки на носок и обратно, он сунул руки в подмышки и выглядел неожиданно старше своих лет. Слетела маска злого шутника, и выражение лица сделалось иным, до боли знакомым. Они ведь похожи, дядя с племянником, пускай и сами в том друг другу не признаются.
– Стася! – охнув, Софья Ильинична прижала руки к груди. – Это она! Я всегда знала…
– Помолчи. – Григорий сказал это резко, и матушка его послушно примолкла. Он же, повернувшись к Мефодию, заговорил: – Я не спал, когда она пришла, в Сети сидел… читал… всякое.
Он вдруг смутился, и Машка догадалась, на каких именно сайтах сидел Григорий.
– Сказала, что пахнет дымом и, наверное, начался пожар. Надо уходить из дома. Я поначалу не поверил, но выглянул в коридор, и там тоже дым… я за мамой пошел… я знаю, что вы были ближе, но… про вас я не подумал вообще. За нее волновался.
И Софья Ильинична, охнув, попыталась сына обнять, но помешала шуба, которую она все-таки набросила на плечи Григория, велев:
– Не спорь со мной!
– Вот, а Стася сама сказала, чтоб маму выводил, что вами она займется… что ты спишь крепко и…
– Ты видел ее?
– Где?
– На улице. Видел?
Григорий на секунду задумался, затем уверенно ответил:
– Нет. Я маму искал. Ее в комнате не было…
Несколько мгновений тишины, и тяжелый взгляд Мефодия, от которого Софья Ильинична пятится.
– Я… я в кухню ходила! – с вызовом произнесла Софья Ильинична. – Или это запрещено? Я спать не могла! У меня сердце не на месте было… разволновалась… а когда я волнуюсь, я всегда ем. И бессонница опять же… вот я в кухню и пошла… а потом смотрю, дымом пахнет… и назад… а там Гришенька, и… я схватила первое, что под руку подвернулось, и мы сюда вышли.
– И Стасю ты не видела?
Софья Ильинична покачала головой. Без косметики, с волосами, связанными в хвост, она выглядела жалко, впрочем, Машка подозревала, что и сама она смотрится ничуть не лучше.
Горло драло. Болела голова. И шея тоже. Ныли содранные руки и ноги. Холод продирал до костей, а сами эти кости казались хрустальными. Одно неловкое движение, – и Мефодий просто-напросто рассыплется. Он заставлял себя дышать глубоко, гоняя из легких отраву, глотал вязкую слюну, давил желудочные спазмы. Не хватало еще опозориться перед Машкой…
Она дрожала осиновым листом, кутаясь в непомерно большой плащ, черные полы которого раскрывались, и тогда мелькали чужой свитер и белые ноги, босые ноги.
Надо решаться.
Мефодий испытывал злую ревность, хотелось отвесить мальчишке подзатыльник, за плащ, и свитер, и за то, что он в кои-то веки ведет себя по-человечески. Виделось в этом новое притворство.
Ложь.
Кто из них?
Поджечь дом не так и просто, но… не сложнее, чем изготовить призрак. Да и не похоже, чтобы горел весь дом… Плеснуть бензином… или спиртом… что еще горит? Все, кажется… есть жидкость для растопки каминов… стояла в холле темная бутыль. Когда? Надо проверить, но… что это даст? Ничего. Есть ведь еще в кладовке запас, и… и не важно, как это сделали.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
