— Нет, — звонким голосом, не оборачиваясь, сказала она. — Не верю, что для нас может начаться новая жизнь. Пойми, я сошлась с ним, — она смущенно показала на Лео, неподвижно сидящего в кресле, — ради новой жизни… А теперь вижу, что ничего не изменилось… Лучше больше и не пытаться!.. Жить как живется.
— Нет же, нет! — воскликнул Микеле, но в голосе его, не было ни веры, ни горячности. Теперь, когда мало было одного сострадания к Карле, а нужно было как-то ей помочь, он со страхом понял, что теряет последнюю надежду. — Ничего не изменилось только потому, что ты не любила и не любишь Лео… Это была роковая ошибка… Чтобы изменить жизнь, надо всегда быть искренним!
Ему вдруг показалось необычайно странным, что все свои недостатки он приписывает другим, как те психические больные, которые считают больными всех окружающих. Он подумал, что он безнадежный эгоист, не видит никого, кроме самого себя, и совершенно не понимает Карлу.
— Во всяком случае, так мне кажется, — обескуражено добавил он. — Тебе надо расстаться с Лео, которого ты не любишь… Продадим виллу, вернем ему долг, а если и нам кое-что останется, — тем лучше. Осточертевшие званые вечера, все те же приятели, та же обстановка, — со всем этим мы расстанемся! Поселимся в нескольких комнатах — это и будет нашей новой жизнью.
Но голос его звучал вяло, неуверенно, он и сам это ощущал. Нет в нем самом ни жара, ни сердечности, ни внутренней силы, а есть лишь равнодушие и усталость. Он даже не в состоянии ласково положить Карле руку на плечо.
Карла отвела взгляд от грустных, без искорки надежды глаз брата и уставилась в окно.
— Нет, это невозможно, — сказала она наконец, словно разговаривая сама с собой. В комнате воцарилась тишина.
Едва Микеле умолк, Лео почувствовал, что холодеет от страха. Куда девались все его высокомерие и сарказм! «Продать виллу… Этот сумасшедший на все способен», — подумал он. Но если эта семейка продаст виллу, он упустит выгоднейшее дело. Если они пригласят экспертов, то выяснится истинная цена этого огромного дома. Ведь вилла находится в одном из самых фешенебельных кварталов города, да еще окружена большим садом, который можно выгодно продать по частям. Тогда их уже не переубедишь.
«Для них — новая жизнь, а для меня — самая настоящая катастрофа», — подумал он.
Неожиданно в голову ему пришла спасительная идея. И как врачи в тяжелых случаях, не мешкая, прибегают к крайним мерам, так и он решил тут же ее осуществить.
— Подождите, — воскликнул он. — Подождите, а обо мне вы подумали?!
Он вскочил, резко отстранив Микеле, схватил Карлу за руку и заставил ее сесть.
— Садись вот сюда, в это кресло!
Карла так покорно выполнила его приказание, что Микеле стало не по себе.
«Ничего у нас не выйдет», — с тоской подумал он. Лео тоже сел — напротив Карлы.
— Конечно, мы поступили плохо, — начал он с той твердой решимостью, которую проявлял во всех своих делах. — Совершили немало ошибок… И пока вы тут разговаривали, я все думал об этом. И в первую очередь о тебе, Карла. Так вот! Что ты скажешь, если я, в искупление грехов, предложу тебе выйти за меня замуж?
На его мясистых губах играла плотоядная, торжествующая улыбка. Он заранее был уверен в успехе.
— Ну, что ты на это скажешь? — повторил он и, перегнувшись, схватил ее за руку.
Карла попыталась высвободиться, но не смогла.
— Пожениться? — сказала она с горькой улыбкой. — Нам с тобой пожениться?
— Да — пожениться, — подтвердил Лео. — Что здесь такого особенного?
Карла покачала головой. Ей была противна сама мысль о подобном браке, — ведь мать, бывшая любовница мужа, будет жить под одной с ними крышей, постоянно ревнуя ее к Лео. И потом, уже поздно. Она и сама не знала почему, но была твердо уверена — им слишком поздно жениться. Слишком хорошо они знали друг друга, чтобы стать мужем и женой… Лучше им разойтись, расстаться… Либо — почему бы и нет — остаться любовниками. В первую минуту она инстинктивно почувствовала такое отвращение к подобному исходу, который никак не вязался с ее прежними наивными и целомудренными представлениями о замужестве, что браку с Лео она предпочла бы самую жалкую, постыдную жизнь. Так ей думалось, но она молчала, точно околдованная улыбкой и победным взглядом Лео. И тут на плечи ей легли руки Микеле.
— Прошу тебя, откажи ему, — тихонько прошептал он, чтобы не услышал Лео.
Тот отпустил руку Карлы и вскочил.
— Может, ты наконец оставишь в покое свою сестру?! — в бешенстве крикнул он. — Это ей, а не тебе нужно выйти замуж!.. Сделать разумный выбор… И вообще, лучше бы ты вышел из комнаты и дал нам спокойно поговорить. Потом мы сами тебя позовем.
— Никуда я отсюда не уйду, — с вызовом ответил Микеле.
Лео зло махнул рукой, но промолчал.
— Так подумай хорошенько, Карла! — сказал он, снова сжав ее руку. — Подумай — и реши… По-моему, я для тебя не такая уж плохая партия. У меня деньги, солидное положение, меня знают и уважают влиятельные люди… Так что подумай. — Он на миг умолк. — И потом, — добавил он, — в твоем-то положении, какие у тебя шансы найти другого мужа?
— Как это… в моем положении? — пристально глядя на него, переспросила Карла.
— А вот так, — с кривой усмешкой сказал Лео. — У тебя нет ни гроша, да и репутация довольно скверная. Поэтому…
— Скверная, — прервала она его звенящим голосом.
— Да, скверная, — повторил Лео. — Все твои приятели всерьез тебя не принимают… Одним словом, поразвлечься они всегда готовы, а жениться — не больно-то. Ничего хорошего от них не жди…
В комнате снова стало тихо. Они посмотрели друг на друга.
«Это ты и мама виноваты, что так ко мне относятся!» — хотелось ей крикнуть любовнику в лицо. Но она сдержалась и лишь печально опустила голову.
— А я, — продолжал Лео, — все бы уладил… И не только ты, но и вся семья зажила бы по-иному… Мариаграцию мы взяли бы к себе… Микеле стал бы работать… Пожалуй, я бы сам подыскал для него какое-нибудь местечко…
После каждого нового обещания он пристально смотрел на Карлу, как лесоруб, который после каждого удара топором смотрит, скоро ли упадет подрубленное дерево. Но Карла глядела в окно, исхлестанное струями дождя, и молчала.
Гостиную постепенно окутала темная, сырая пелена. И в этой полутьме Микеле безостановочно расхаживал по комнате. «Подыщет местечко… Я стану работать… — в смятении повторял он. — Лео наверняка говорит правду… И свои обещания он, пожалуй, выполнит… Я начну зарабатывать… — Его зыбким порывам честности Лео противопоставлял твердые обещания. — Что же выбрать?»
Искушение было сильным — деньги, знакомства, женщины и, может, путешествия, веселые развлечения… Во всяком случае, это будет надежная, спокойная, дарящая немало радостей жизнь, и пройдет она в интересной работе, дружеских беседах, шумных празднествах… Вот сколько счастливых перемен принесет ему замужество Карлы… И вовсе он не продаст свою сестру, — он не верит в эти громкие слова, звучащие, как грозное обвинение, не верит в такие понятия, как честь и долг… И, как всегда, он оставался равнодушным, вялым и равнодушным.
