Свирский безнадежно махнул рукой.
— Ладно, езжайте. О результатах сразу доложите мне.
Соболь и Гром дождались обещанной смены, ввели агентов в курс дела и поехали в аэропорт Домодедово. Как обычно на дорогах столицы были пробки, тащиться пришлось почти полтора часа. По пути Соболь поделился с напарником своими соображениями относительно экипажа «Саблезубого».
— Я сразу неладное заподозрил, когда еще в Сибирск прилетели. Ты представляешь себе, за последние три года у них не случилось ни одного происшествия! Самолеты не падали, летчики за границу не перебегали, диверсии отсутствовали. Это настораживает! В добром месте так не бывает. Хоть бы раз какой-то истребитель грохнулся, все спокойнее. Так нет же… Вот и накопилось. И бабахнуло, так бабахнуло!
Гром во всем согласился с ним.
— Это закон такой. Чем лучше, тем хуже. Потому, что враги вокруг нас всегда есть. Только иногда они хорошо маскируются, а руководство их невольно — а может нарочно! — покрывает. Ничего, я это дерьмо все равно раскопаю!
Возле шлагбаума, который перегораживал въезд на площадь перед зданием аэропорта Соболь оттеснил «жигуленком» сверкающую лаком иномарку и потряс красными корочками перед лицом мента.
— Контрразведка. Последи, чтобы нашу тачку не угнали.
В медчасть пришлось долго идти длинными коридорами. Сопровождающая их смазливая девочка часто оглядывалась, широко раскрывала раскрашенные глазенки и кокетливо-испуганно щебетала.
— Какая стрельба началась! Наши ребята из охраны по ним из автоматов палят, те в ответ тоже стреляют! Потом ракеты из машины вытащили, одна чуть не взлетела. Прицепили их к самолету и давай удирать! Доехали до забора и тут пуля в бензиновый бак попала! Ка-акой взрыв был! Я до сих пор вся дрожу! Вот, видите, даже ладони похолодели!
Гром одной рукой погладил ей по запястью, другой по попке.
— Не бойся, милая! Я с тобой, значит никакого дерьма больше на ваш аэродром не свалится.
В медчасти за столом сидел бородатый мужик и что то писал на разграфленном в сетку листе бумаги. Гром бухнулся на стул напротив него.
— Показывай раненого.
Врач, как и положено интеллигенту в ответ на бесцеремонное обращение посмотрел на него чуть свысока, и улыбнулся с иронией.
— Простите?
— На первый раз прощаю. Тут у вас техник с заправщика раненый должен быть. Нам с ним побеседовать надо.
Врач прочувствовал ситуацию и, как положено интеллигенту решил не обострять отношения. Иначе и в морду можно схлопотать.
— Вот вы о чем. Да, есть такой больной. Его осматривает другой специалист. Они сейчас находится в приемном боксе. По коридору направо третья дверь.
Третья дверь направо оказалось запертой. Гром оскалился.
— Я ему сейчас бороду по волоску на его плешивую башку пересажу! Без наркоза!
Соболь успокоил его.
— Это долго, напарник. Просто пусть откроет бокс запасными ключами.
Импортная белоснежная дверь щелкнула замком и отворилась. Бородач заглянул в комнату и отшатнулся.
В небольшом помещении приемного бокса было больше красного цвета чем белого. Кафель на полу матово блестел лужами подсыхающей крови, розовые мазки украшали стены, в кювете с хирургическими инструментами ползали мухи, налетевшие в распахнутое окно.
На полу лежали двое — медсестра с огромной резаной раной на горле и молодой врач, на котором из одежды были только одни трусы. Сорванная с окна занавеска была судорожно сжата в его кулаке. На кровати валялась форменный комбинезон техника.
Соболь бросился к окну, выскочил наружу и побежал вдоль здания сначала в одну сторону, потом в другую. Потом остановился, посмотрел на десятки раскрытых окон первого этажа, плюнул и побрел обратно в медпункт.
Убить врача, который привел Мердока в медпункт было проще простого. Два молниеносных удара по горлу, один справа, другой слева и тот, ничего не успев понять падает с удивленным выражением на лице.
С медсестрой пришлось повозиться чуть дольше. Как все-таки живучи эти женщины! Уже с перерезанным скальпелем горлом она долго ползала по скользкому красному полу и что-то все пыталась достать из кармана халатика. Мердок прекратил ее страдания, выкрутив ей голову почти за спину. Потом сунул руку в карман халата и достал оттуда мобильный телефон. Наверное, чувствуя приближение смерти пыталась позвонить мужу или детям. Женщины не только живучи, но и непредсказуемы в своих поступках.
Покончив с грязной работой, Мердок скинул перепачканный кровью комбинезон, раздел врача и напялил на себя его белые штаны и футболку с надписью «ADIDAS» на груди. Одежда была немного маловата, но ничего, на первое время сойдет.
Затем Мердок открыл окно, выбрался наружу и пошел вдоль здания, выбирая путь к отступлению. Помогла ему какая-то дамочка, которая почти по пояс высунулась в одно из окошек на первом этаже и истошно закричала, изогнув шею вверх.
— Наташка! На обед пора! Догоняй!
Мудрствовать Мердок не стал. Выждал несколько минут, пока по его расчетам громкоголосая Наташкина подруга должна была покинуть кабинет и влез в окно. Потом коридорами, залом ожидания, перроном мимо только что прибывшей электрички на тротуар и… Адью, господа!
Напротив гостиницы «Домодедово» Мердок остановился и набрал номер на мобильнике убитой медсестры.
— Азиза? Температура больного нормальная. Как твое здоровье? Хорошо. Я иду.
Гостиничными коридорами Мердок дошел до номера 312 и без стука открыл дверь. Азиза поднялась ему навстречу.
— Я видела как он взлетел. Неужели это получилось!? Ты великолепен, Мердок!
Он устало сел в кресло и приказал Азизе.
— Включи радио и телевизор. Самое большее через два часа мы будем знать ответ на твой вопрос.
Когда Соболь с Громом окончательно убедились, что «техник» ушел и никто в аэропорту не мог прояснить куда и в какое время, то позвонили Свирскому и доложили ему о неутешительных результатах своей поездки. Выслушав их, полковник долго молчал. Наконец, он произнес.
— Хреново. Возвращайтесь в «Ирбис» и продолжайте наблюдение за номером в котором остановился приятель Бориса Корина. Если вдруг он появится, то немедленно сообщите мне. Возможно, будем его брать. Иначе у нас все свидетели-подозреваемые скоро или перемрут или разбегутся.
Обратный путь занял еще полтора часа. Когда Гром повернул «жигуль» к флагам, которые трепетали перед гостиницей «Ирбис», то они увидели как перед входом нервно расхаживает взад-вперед один из агентов наружки. Заметив Соболя и Грома он рысцой припустил к ним.
— Он здесь! Час назад приехал. Поднялся к себе в номер и находится сейчас там. По телефону ни с кем не разговаривает, только плеск воды слышно.
— Молодец, опер! Четверка тебе. А если ты его еще и сфотографировать сумел, то вообще отличник.
