Откуда-то из-за спины донесся крик:
— Эрик!
Я стал загребать руками, разворачиваясь на месте. На волнах подпрыгивала лодка — довольно большая, потрепанная рыбацкая лодка. На палубе стояли двое: один, седой мужчина, махал рукой, другая фигурка была поменьше и держалась подальше от лееров. Фидорус и Скаут. Борясь с волнами, я поплыл в их сторону так быстро, как только мог.
Ухватившись за мои протянутые руки, они перетащили меня через борт, и я повалился на теплую деревянную палубу, ловя ртом воздух.
Через мгновение я перекатился на спину и обнаружил, что взгляд мой устремлен прямо на стоящую надо мной Скаут.
Все тогда сделалось ясным и четким — морской воздух, распиравший ребра, струйки воды, мокрое пятно подо мной на палубе, сверкающее чистое небо. Волосы Скаут падали ей на лоб, и ее бледное лицо выглядело затененным. Брови у нее были сведены, свидетельствуя о некотором беспокойстве. Я чуть заметно кивнул — мол, со мной все в порядке, — и она улыбнулась, растянув губы, и отошла в сторону, оставив в моем поле зрения матовую синеву горизонта. Я приподнялся на локтях.
— Верится с трудом, правда? Но тем не менее мы здесь. — Фидорус схватился за леер, снял очки и запрокинул к солнцу морщинистое лицо. — Более того, день выдался чудесным.
— Мы в море?
— Ну да, как говорится.
Лодка покачивалась на волнах. Отвесно падали лучи солнца. Откуда-то по-прежнему доносились крики чаек.
— И ЭТО «Орфей»?
— А ты думал, макет?
— Это похоже… — Я сел на палубе. — Это похоже… на что-то совершенно реальное и… И знакомое.
— Так и должно быть. Если бы ты представил «лодку для ловли акул», то это была бы в точности такая лодка. Это, — он провел рукой по рубке, — коллективное представление о том, какой должна быть лодка для ловли акул.
Вода все еще пропитывала мои джинсы, ботинки и куртку, но солнце не жалело сил и уже успело немного обогреть меня. У себя под пальцами я ощущал старую потертую палубу.
— Коллективное представление?
— Да, — кивнул доктор, — причем существующее в умах уже почти четверть века. Вот почему эта лодка так убедительно выглядит.
Он протянул мне руку и помог подняться на ноги. Я старался совладать с качкой и стряхнуть капли морской воды, все еще сочившиеся из моей одежды.
— А! Привет.
Я повернулся, чтобы последовать за взглядом доктора. Иэн приковылял к нам и уселся рядом. Происходящее явно было ему не по душе.
— Прости, — сказал я, зная, что это не поможет.
— Ну что, Тотошка, погрелся на солнышке? — спросил доктор с широкой улыбкой. — Не продуло?
Иэн метнул на него испепеляющий, как орбитальный лазер, взгляд.
— Ну и хорошо. — Доктор распрямился. — А он забавное существо, правда?
В его вопросе чувствовалось сомнение, и это каким-то образом позволило мне чуть легче воспринимать и старика, и все безумие окружающей нас обстановки.
— Да уж, — сказал я, глядя на угрюмого кота. — Он тот еще тип.
* * *
Фидорус провел меня в маленькую каюту, чтобы я мог переодеться во что-нибудь сухое. Одежду, лежавшую в моем рюкзаке, я носил уже слишком долго, чтобы надевать ее снова. Доктор указал на маленький шкафчик в углу, битком набитый одеждой. Он сказал, что это были идеи курток и штанов, оставленные здесь теми, кто когда-то воображал или кому снилось, что они находятся на борту нашей лодки, но я все эти предметы воспринимал как вполне реальные вещи. Я нашел немного великоватые шорты и красную гавайскую рубашку с силуэтами пальмовых деревьев. Кроме того, я надел соломенную шляпу (это была единственная шляпа, которую мне удалось найти) и большие черные очки. Я чувствовал себя идиотом. Когда я снова вышел на палубу, Фидорус одобрительно кивнул и заявил, что теперь я гораздо больше похож на самого себя. Не зная, что еще сделать, я просто промычал что-то в ответ.
Играя в заправского капитана, Фидорус настоял, чтобы мы с ним обследовали лодку. Когда мы обходили корму, я увидел, что газонокосилка превратилась в гребной винт, коробка с бумагой — в лазерный принтер, а кресло преобразилось в прикрученное к палубе рыбацкое сиденье с готовым удилищем и лесой. У лодки теперь была настоящая мачта, настоящая лебедка с кронштейном, настоящий якорь. Когда мы отправились дальше, я время от времени замечал призрачные следы, запомнившиеся мне на макете «Орфея». На палубе была видна медная бляшка с цифрой — от входной двери. Следы, оставленные на рубке непогодой, невзначай выдавали обрывки шрифта маркировок, которые я видел в подвале на картонных коробках. Но по большому счету, все это было не важно. В целом «Орфей» стал реальной, прочной рыбацкой лодкой.
Обогнув каюту и выйдя на носовую палубу, мы подошли к трем бочкам, наполненным справочниками и скоростными телефонными аппаратами. Они, казалось, совершенно не изменили своих форм, но Фидорус только рассердился, когда я об этом упомянул.
— Ну конечно, так и должно быть. А ты ждал, что они превратятся в цветочные горшки?
Я решил больше ни о чем не спрашивать.
Штурвал находился на верхней палубе, вровень с рубкой. Там наверху была Скаут — она лежала на полотенце в солнечных очках и шортах, закатав кофточку под самый лифчик. Она привстала, когда я поднялся по трапу, затем медленно опустила свои очки на кончик носа, чтобы как следует рассмотреть меня в гавайской рубашке и шляпе.
— Привет, — сказал я и, прежде чем смог себя остановить, по-шутовски взмахнул рукой. В тот же миг я почувствовал себя самоуверенным идиотом. «Вот черт!»
Скаут ухмыльнулась и села, скрестив ноги.
— Нашлась сухая одежда, — сказал я, оттягивая рубашку.
— Да? — сказала она.
— Ну, как обстановка? — спросил Фидорус, взобравшись по трапу вслед за мной.
— Это настолько не укладывается в голове, — отозвалась Скаут, постукивая костяшками пальцев по палубе, — настолько безумно, что я даже не знаю, что сказать.
— Вероятно, это к лучшему, — сказал доктор. — Но руля-то она слушается?
— Ну да. Я просто поворачиваю штурвал и рулю направо или налево…
— Да, только это называется «Право руля» и «Лево руля».
— Прекрасно, я поняла.
— Скаут, — сказал Фидорус, — это дело серьезное.
— Не беспокойтесь, — она окинула меня совершенно пустым взглядом, — я знаю.
* * *
Вернувшись на палубу, мы оказались у ноутбука Никто. Как и содержимое пластиковых бочек, он почти не изменился: был таким же изящным, дорогим, черным и также стоял на перевернутом ящике, как в подвале Фидоруса. Единственное различие — исчез провод модема, выходивший из задней панели ноутбука и поднимавшийся к потолку, его место заняла хромированная телескопическая антенна. Теперь у нас было беспроводное подключение к интернету. Я несколько раз провел ладонью поверх антенны.
