— Чует кровь, — пояснил Сульг, мельком взглянув на комок окровавленной ткани, что валялся на камнях.
Овражник струхнул:
— Доберется сюда?
— Попытается. — Сульг поднялся с камня и направился к скале.
— Попытается? Съест?
— Не съест, но достать попробует. Почуял добычу. Но по камням он не пройдет. Будь мы на земле — сожрал бы за милую душу… А камни слуут не любит. Так что, если хочешь жить, — далеко не отходи.
Сульг сел под скалой, пошарил по карманам, вытащил несколько кусочков сушеного мяса, твердого, как камень, разорвал клыками и принялся жевать, поглядывая на равнину, где шевелился слуут, выбрасывая лапы из вязкой бурой массы, цепляясь за камни и неохотно отступая. Норлок размышлял, как обойти слуута и сколько времени может понадобиться на это. Нечего было и думать о том, чтобы допытаться обогнуть его по торфяникам: под тонким слоем зыбкой почвы таились огненные ловушки. Да и слуут вполне мог двинуться следом, ползучий хищник хоть и казался громадным ворохом гнили, но при необходимости мог передвигаться очень быстро, к тому же огня он не боялся…
Сульг отыскал последний кусочек мяса и отправил в рот. Придется повернуть назад, подняться в горы и попытаться обойти слуута горными тропами. Блуждать в незнакомых горах, кишащих гоблинами, опасно, но сгореть заживо в огненной яме или попасть в лапы слуута нисколько не лучше.
Овражник посидел, почесывая в голове, потом соскользнул с камня и исчез. Сульг проводил его рассеянным взглядом. Скоро гном вернулся, таща за хвост существо, похожее на здоровенную крысу. Подойдя ближе, он бросил добычу к ногам хозяина. Вид у овражника был чрезвычайно самодовольный. Сульг поглядел на него, перевел взгляд на мертвого зверя, бурого, мохнатого, с четырьмя черными полосами по спине.
— Ну? — спросил норлок.
— Каменная крыса! — гордо сообщил овражник. — Подходить близко страшно. Убил камнем — швырнул издалека.
— Молодец, — похвалил Сульг. Он наклонился и приподнял губу убитого зверя: блеснули длинные желтые клыки, острые, как кинжалы. — Ну и тварь…
— Ешь, — щедро предложил гном. — На двоих хватит. Каменные крысы жирные к осени. Много мяса и сала.
Норлок задумчиво рассматривал крысу.
— Я бы съел, конечно, — признался он, — да костер раз водить нельзя, гоблины учуют. А сырых крыс не ем.
Овражник расстроился. Он глядел на тушку, глотая слюнки, — не терпелось приступить к трапезе.
— Оставлю тебе половину, — твердо сказал овражник, упиваясь собственной щедростью.
— Договорились.
— Там внизу ручей, — сообщил гном, усаживаясь на землю и подтягивая крысу поближе. — Может, рыба?
— Поглядим…
Сульг откинулся на скалу и закрыл глаза. Навалилась усталость, к которой примешивалось чувство безысходности.
Неподалеку чавкал овражник, хрустел костями, причмокивал, облизываясь. Вскоре, с набитым ртом, он сообщил:
— Твоя половина!
Сульг приоткрыл глаза, поглядел на окровавленные останки крысы, на клочья бурой шерсти и усмехнулся:
— Оставь на утро. Хоть кто-то будет сытым.
— Нет, — твердо сказал овражник, тщательно облизывая грязные пальцы. — Твоя половина.
Наевшись, он долго бродил вокруг, затем вскарабкался на камень, разглядывая слуута. Бурая масса не шевелилась. Овражник слез с валуна и подошел к норлоку:
— Куда завтра?
— В горы, — не открывая глаз, ответил норлок. — Прямиком в гости к гоблинам. Они нас заждались.
Гном заволновался:
— Нельзя в гости к гоблинам! Убьют, разорвут на мелкие кусочки!
— Придется, — проговорил норлок неохотно. — Через слуута не пройдешь.
— Не пройдешь? — упавшим голосом переспросил овражник. — А попробовать?
Сульг вздохнул. Он стряхнул дрему, поднялся с камня, взял полуобглоданную крысу за хвост и направился к слууту. Остановившись на безопасном расстоянии, норлок размахнулся и швырнул тушку. Две огромные лапы взметнулись в воздух, раздался то ли всхлип, то ли чавканье, слуут колыхнулся и снова замер выжидательно.
Овражник глядел на норлока остановившимися глазами.
— Вот так-то! — назидательно сказал Сульг. — Нечего и пробовать. И двух шагов сделать не успеешь, как эта тварь сожрет. А справа — горящие торфяники, огненные ловушки. Сгоришь живьем, понятно?
Он вернулся на прежнее место под скалой. Раненый бок давал о себе знать, и норлок, сунув под голову свернутую куртку, улегся на каменистую почву, держа в поле зрения полосу редкого леса.
— Переночуем здесь. Скоро стемнеет, лезть в горы в темноте просто глупо. Может, гоблины сюда ночью не сунутся.
— А если сунутся? — опасливо спросил овражник. — Что тогда?
— Умрем, как герои, — пообещал Сульг.
Перспектива умереть героями привела гнома в сильнейшее беспокойство. Он бродил возле норлока, ковырял босой ногой камни, что-то сокрушенно бормоча под нос, и тоскливо вздыхал.
Сульг уже собирался сказать, что пошутил, когда овражник внезапно нарушил молчание:
— Вернешь меня на место? В овраг, где мой дом? Норлок хмыкнул и заложил руки за голову.
— Если не забуду, — сказал он.
Сульг хотел добавить еще что-то, но замер. Возникло неприятное тревожное ощущение чужого взгляда. Норлок медленно подтянул меч, осторожно повернул голову. Кто-то находился неподалеку. Кто-то, кому удалось проскользнуть через лесок так, что Сульг его не заметил и не учуял.
Он ожидал увидеть высыпавших из леса гоблинов с луками на изготовку, но никого не было. По-прежнему осторожно и медленно норлок поднялся, сжимая рукоять клинка, обшаривая настороженным взглядом большие валуны, россыпь камней поменьше, редкие деревья, лес, где уже сгущались холодные осенние сумерки. На опушке леса стоял волк.
Сульг опустил оружие, чувствуя облегчение. Это всего лишь зверь, рослый, крупный, с густой серой шерстью, тяжелыми крепкими лапами и седой мордой. Отъевшиеся за лето хищники пока что неопасны, вряд ли они станут нападать, когда в лесу для них полно еды.
Мгновение волк стоял, спокойно глядя на норлока желтыми глазами, потом повернулся и неторопливо затрусил к торфяному болоту. Сульг проводил его глазами. У кромки горящей равнины волк остановился, словно колеблясь, и оглянулся. Чувствуя внезапный холодок под сердцем, норлок встретил его взгляд, растерянно глянул на притихшего гнома, подхватил куртку и неуверенно двинулся следом, все еще сжимая в руке меч. Пройдя каменистую осыпь, Сульг остановился, с недоумением наблюдая за странным зверем. Неподалеку ворочался и чавкал слуут, выбрасывал лапы, стремясь нащупать близкую добычу. Впереди тянулись торфяники, плыл сизый едкий дым, пахло гарью. Норлоку чудилось, что он слышит рев и гул подземного пламени, не угасающего сотни лет.
