Хэн улыбнулся воспоминанию. У меня все получилось, Дьюланна, сказал он ей. Посмотри на меня. Ты — моя родня, моя единственная семья, и другой мне не надо. И это здорово, что сегодня ты здесь, пусть и в моем воображении...
А еще Бриа.
Признай, Соло, тебе не все равно. Ты все еще высматриваешь ее в толпе, прислушиваешься, не раздастся ли звук ее шагов, ее голоса. Знаешь, парень, тебе действительно надо лечиться.
Хэн мотнул головой, словно мог прогнать образ Брии с той же легкостью, с какой вызвал Дьюланну. Но он заберет Брию с собой на борт «Императора», как будто девушка пойдет рядом с ним. Сколько ни старайся, ничего не забывается.
Память подсунула очередное высказывание Дьюланны, старая поговорка вуки. «Хорошая память — благословение и проклятие одновременно...»
Ты права, Дьюланна. Как же ты права. Кореллианин переступил с ноги на ногу, и боль, которая прошила правое бедро, напомнила о позавчерашней драке. Хэн вздохнул. Он умер, Дьюланна. Тот, кто убил тебя, мертв. Можешь спать гораздо спокойнее...
Сквозь толпу шел имперский офицер, возле Соло лейтенант задержался и окинул кореллианина неприязненным взглядом.
— Ваше имя, кадет?
Хэн образцово вытянулся в струнку.
— Курсант Хэн Соло, сэр!
— Забыли, как отдается салют, курсант Соло?
— Никак нет, сэр!
Он подтвердил слова делом, не придерешься.
Офицер придирчиво разглядывал физиономию кореллианина.
— Что произошло с вашим лицом, курсант Соло?
Хэн чуть было не брякнул, будто с дверью повстречался раз шесть подряд, но затем решил, что в данном случае лучшим ответом будет правдивый.
— Я подрался, сэр.
— Да ну? А по виду — играли в песочек,— хмыкнул лейтенант.— И по какой причине вы подрались, курсант Соло?
— Мой противник оскорбил имперский флот, сэр.
В конце концов, разве не так? Докажите, что я вру... Лейтенант приподнял бровь.
— Да ну? — повторил он. Голос на градус потеплел.— Как... неблагоразумно с его стороны. И вы хорошенько отделали его за неучтивость, я надеюсь, курсант Соло?
Хэн вовремя вспомнил, что в ответ на вопрос офицера не кивают.
— Так точно, сэр. Могу заверить господина лейтенанта, что мой противник больше и слова оскорбления не скажет в адрес Империи, сэр.
— Похвально, курсант Соло, весьма похвально.
Лейтенант едва заметно улыбнулся и пошел дальше. Хэн перевел дух. Пронесло... на этот раз.
Над посадочной площадкой разнесся усиленный динамиками голос. К лейтенанту, раздавая приказы, подошел сержант.
— Стр-ройсь!
Возникла секундная сумятица, затем курсанты все-таки разобрались по шеренгам и колоннам.
— Посадка на транспорт по колоннам! Языки на привязь, следите за ногами.
Воцарилась тишина. Хэн стоял в четвертой колонне, по сторонам не смотрел, пялился в затылок впереди стоящего курсанта и с замирающим сердцем ждал приказа. Где-то играли военный марш.
— Первая шеренга! Шагом марш!
— Вторая шеренга! Шагом марш!
— Третья шеренга! Шагом марш!
Напряжение росло, кровь запела в венах. Вот оно...
— Четвертая шеренга! — рявкнул сержант.— Шагом... марш!
Хэн шагал к «Императору» и улыбался.
Сегодня все начинается, думал кореллианин. Моя настоящая жизнь начинается сегодня.
Он вспомнил еще раз Дьюланну, а еще — Брию. Они тоже улыбались.
Его сапоги загрохотали по трапу. Хэн набрал полные легкие воздуха, словно новорожденный, который собирается первым криком оповестить Галактику: «Я здесь! Слушайте меня, я ЖИВОЙ!»
Он чувствовал себя так, будто только что появился на свет. Смутное прошлое ненужным грузом оставлено позади, впереди лежало лишь светлое радужное будущее.
И Хэн Соло шел к нему, не оглядываясь назад.
