Тьму прочерчивали тонкие лучи света – белые, серебристые, голубые, желтые, красные, в основном прямые, иногда колеблющиеся. Они пронизывали тьму насквозь. Некоторые были ярче прочих. Медленнее, медленнее…
Наконец, они перестали походить на нити паутины.
Лучи превратились в тонкие длинные прутья… затем в палочки… огненные черточки… А потом стали мерцающими точками.
1. Вой одинокого волка
Сквозь заснеженные перевалы острогов Бастарнских Альп[59]пробивался маленький отряд – шестеро всадников, облаченные в грубые одежды. Люди, жившие по ту сторону гор, не преминули б заметить про такие одежды, что они неуклюжие и варварские. Да, эти одежды были варварскими, ведь их носили живущие далеко на севере варвары. Да, они были лишены изящества, столь ценимого изнеженными жителями юга. Но они были прочны, удобны и, главное, в них можно было не опасаться холода, столь беспощадного зимою в горах. Шитые из овчины куртки, простеганные шерстяной нитью штаны, меховые сапоги, меховые шапки и тяжелые плащи из медвежьих шкур – такая одежда спасала не только от холода, но даже от стрел. Шестерым довелось убедиться в этом на собственном опыте, а их недругам пришлось испробовать остроту массивных мечей, что висели на левом боку у каждого всадника.
Кони месили рыхлый снег до тех пор, пока не стало темнеть. Едва солнце присело на отвесный гребень горы, один из путников, выделявшийся среди прочих резкими чертами лица, а также полным отсутствием растительности на щеках и подбородке, остальные были густобороды или хотя бы имели усы, – остановил коня и велел готовиться к ночлегу. Четко рассчитанное время и продуманный выбор места свидетельствовали о богатом жизненном опыте предводителя отряда. Подобно своим товарищам, он всю жизнь провел в лесах, – по крайней мере, никто не помнил, чтобы Мудрец, так звали этого человека, когда-либо надолго отлучался из дома, – однако он каким-то образом был осведомлен о той стремительности, с какой ночная тьма поглощает горы. И место для ночлега Мудрец выбрал с большой осмотрительностью. Он не прельстился ни каменистым навесом, ни расселиной, в какой можно укрыться от ветра, секущего колким снегом. Мудрец разбил лагерь на взгорке, расположенном на значительном расстоянии, как от горных склонов, так и от разверзшейся по правую руку пропасти. Здесь было неуютно, но зато можно было не опасаться внезапно сорвавшейся сверху лавины или неожиданного нападения лихих людей, если б только такие нашлись в этих суровых, мало пригодных для жизни человека краях.
Сам Мудрец ни за что не согласился б жить в подобном месте. Не получал он удовольствия и путешествуя по нему. Лишь острая необходимость заставила Мудреца держать путь через горы, а не по реке и морю. Мудрец спешил, у него было мало времени. Семь по семь дней назад он вдруг принялся, не объясняя причин, собираться. Невзирая на уговоры росов, Мудрец оставил свой светлый, рубленый из прогретого солнцем дерева дом и отправился в дорогу. Его сопровождали пять братьев, людей племени, именуемого Рось. Они были охотниками и воинами, достойными хранителями родной земли. Братья ни разу не повидали милых сердцу лесов, но Мудрец сказал, что они нужны ему, и пятеро без колебаний последовали за тем, кто не раз выручал их советом и в чью мудрость они безгранично верили. Братья были могучи и выносливы, а имена их были страннозвучны и красивы той красотой, что присуща всему прекраснодушному и варварскому. Россы звались Ратибор, Горислав, Правдомысл и Храбросерд. Последний, самый младший, на чьем лице едва пробивались усы, откликался на имя Дор, короткое и звонкое, словно вскрик всаженного по рукоять в дерево топора. Они же, обращаясь к своему предводителю, почтительно именовали его Мудрецом, ибо другого имени у него не было, а, если и было, пятеро этого имени не знали…
Быстро расседлав лошадей и насыпав им в торбы овса, путники принялись обустраиваться на ночь. Трое отправились собирать валявшийся внизу по склону сушняк, – Мудрец, выбирая место для ночлега, принял во внимание и это обстоятельство; Дор срубил и теперь обтесывал ветки, коим назначено было стать стойками и перекладиной для костра; широкоплечий, похожий на медведя, Горислав набивал чистым снегом котелки. Когда братья возвратились на вершину холма, посреди его, обложенный кольцом из каменных глыб, пылал костер. Приладив над языками пламени перекладину и повесив на нее оба котелка, россы расселись на расстеленные вокруг костра плащи. Ратибор достал из переметной сумы мешочек с пшеном и бросил несколько горстей крупы в воду. Правдомысл и Храбросерд принялись нарезать тонкими ломтиками вяленое мясо и обратившийся в ледяную глыбу хлеб. Дор, вооружившись щепочкой, старательно помешивал варево.
Ужин пробирающихся через бесплодные горы путников был скуден, но россы привыкли быть умеренными в пище, когда этого требовали обстоятельства. Едва варево закипело, Дор снял котелок с огня и поставил его на снег. Горислав подал брату миски, и тот поочередно наполнил их. Первая была с подчеркнутым почтением вручена Мудрецу, он же получил самую большую порцию хлеба и мяса, что свидетельствовало о том уважении, каким пользовался этот человек. Заметим, весьма загадочный человек.
Дело в том, что никто в племени Рось не знал точно: кто такой Мудрец и откуда он взялся. Старики говорили, что он пришел из краев, где рождается солнце, и это было в столь давние времена, когда отцы их отцов еще не появились на свет. В один из морозных зимних дней в селении россов объявился человек, а, может, как догадались позже, вовсе и не человек. У него были сильные руки и желтые немигающие глаза. Незнакомец поселился рядом с россами. Он никому не мешал, и никто не мешал ему. А вскоре выяснилось, что пришелец знает множество удивительных вещей. Он научил людей племени Рось правильно обрабатывать землю, и урожаи выросли втрое. Он обучил кузнецов ковать особо крепкие мечи и показал воинам, как нужно владеть ими. Гость объяснил, как пользоваться знаками, выцарапывая их на выделанной шкуре или коре березы, и как быстро сосчитать количество добытых за зиму белок. Желтоглазый человек обучил россов многому, и при этом ничего не требовал взамен. Сначала люди племени Рось пытались отблагодарить гостя, поднося ему мед и пушистые шкурки, и даже желтый металл, столь ценимый соседями. Но тот не взял ничего, кроме самой малости. Такое бескорыстие изумило россов, и они всерьез стали подумывать о том, чтобы избрать пришельца вождем своего племени. Но, к их глубочайшему изумлению, тот отказался от столь великой почести. Тогда россы порешили давать гостю еду и одежду, а за это попросили его помогать племени добрыми советами. Тот согласился. Не был он и против почетного имени, присвоенного ему на собрании родов – Мудрец. Право, он заслуживал такого прозвища, ибо не было в земле Рось человека более умного и многоопытного. Мудрецу построили дом, и он поселился в нем, проводя время в беседах с тем, что его окружало. Многие тайком следили за ним и божились именем грозного Перуна, что самолично видели, как Мудрец беседовал с деревьями, рекою и диким зверьем. Кое-кто даже уверял, что Мудрец разговаривает со звездами, но это было уж совсем неправдоподобно. Как можно говорить с тем, что мельче самой крохотной соринки!
