Через месяц в результате символической осады Египту был сдан Иерусалим и земли вокруг его. Несколько городов-портов последовали примеру Святого Города.
Алафдал был прекрасно осведомлен о трениях в руководстве христианского похода. И первое, что он сделал после получения новых земель, было посольство к паломникам. Предложения союза против сельджуков в нем перемежалось привилегиями христианам при посещении Святого города, гарантиями их святыням и торговыми поблажками. Как последний козырь послам поручили отдать христианам город-порт Яффу, считавшийся воротами в Иерусалим. Еще в придачу с посольством шли караваны серебра и богатых тканей.
В делегацию египтяне набирали всех, кто имел опыт общения с Божьим воинством. Одним из первых, кого нашли люди Алафдала, был беглый шейх. Вот только по прибытии на место, ибн-Саббах не стал утруждать себя словолудием и пустыми уловками в дипломатии, а занялся личными делами.
– Привет вам, мои друзья. Не поверите, но я искренне рад вас видеть здоровыми и с кучей приверженцев за спиной.
Малышев угрюмо всмотрелся в лицо непрошенного гостя.
– Откуда вы здесь, шейх?
Загорелое дочерна лицо прорезала улыбка:
– Я вижу, что мой давний друг Улугбек страдет от ран? Могу ли предложить вам услуги своего врача?
Из-за спины ибн-Саббаха вышел Гарет.
– Я пустил его. С ним приехали франки. Говорят, что он – из посольства, что приехало в ставку.
Костя удивился:
– С кем они собрались договариваться? Адемар умер. Пока папа не назначит нового легата, здесь будит царить безвластие.
Шейх снова улыбнулся:
– И я говорил то же самое. Но есть на свете упрямые ослы, не способные понять ничего, кроме своих собственных убогих мыслей, – он заботливо переспросил у Улугбека. – Мне стоит послать за приехавшим со мной врачевателем?
Сомохов отказался, стараясь сделать это в меру учтиво:
– Спасибо. Я просто сильно ослаб после ран. Покой даст мне силы быстрее нового медика… Присаживайтесь, уважаемый.
Ибн-Саббах уселся на разложенные по ковру подушки, поджав ноги.
Костя, голову которого заполнили вопросы, вспомнил о том, что имеет дело с восточным человеком. Ждать ответов ему придется долго.
– А сам ты как, шейх мятежных?
Ибн-Саббах еле заметно ухмыльнулся и покачал головой:
– Благодарю… Дорога не оказалась для меня трудной.
…Час прошел во взаимовежливых воздухоколыханиях.
Когда Костя уже готовился наплевать на этикет, принятый на Востоке, шейх перешел к сути своего визита.
– В который раз уже я с удивлением замечаю, что наши пути пересекаются. И не просто пересекаются, а ведут в одну точку.
Сомохов, подливавший чая гостю, удивленно замер.
Ибн-Саббах продолжил:
– У моей партии в городе немало сторонников. Как новых, так и старых. И пускай сейчас мы не так сильны, как в не столь давние времена, друзья все еще считаются с Аль-Джабалем. Когда мне сообщили, что в Антиохии появились мои старые приятели, я попросил присматривать за вами. И вот, недавно получаю письмо, что ваши люди ведут поиски некого города. Каково же было изумление, когда в описаниях, переданных мне, я узнал Аламут, цитадель одного из старых противников моего народа. Можно еще ночь ходить вокруг и около, но в отношении таких нетерпеливых собеседников, думаю, промедление становится опасно для гостя, – шейх улыбнулся кончиками губ. – Итак… Что же вас так влечет к логову старого дракона?
– Чему?
Исмаилит отставил пиалу с чаем.
– Аламут не самое простое место в мире. Э-кур старой богини рядом с ним – лачуга на перекрестке. Если вы взялись расспрашивать о месте старого дракона, то вам туда явно срочно понадобилось. Вот я и спрашиваю – зачем?
Пронзительные глаза собеседника завораживали. Костя опустил взгляд. Шейх еле заметно выдохнул.
– Вы ответите мне? Или я ошибся, и ваш интерес – всего лишь пустая прихоть?
Друзья не знали, что говорить. Каждый понимал, что союзник из шейха получится не самый надежный, но в путешествии за пределы земель, контролируемых христианами, им нужны были провожатые.
– Там наш друг. Мы так думаем, – Сомохов тщательно отмерял толику выдаваемой информации.
– Ну да… Высокий, грузный, усатый. – Шейх поднял глаза вверх, изображая умственное усилие. – И зовут его Тимофеус? Тимо?
– Да.
– И вы думаете выйти и найти его, выручить вашего… и моего друга из замка дракона?
– Какого Дракона?
Шейх отмахнулся от вопроса, как от мухи.
– Пройти через горы, где на каждом перевале сидит по племенному вождю с сотней головорезов? Взять приступом замок, о который ломали зубы все окрестные эмиры? И вернуться? Или вы думаете, что там есть гак? Вы же не настолько просты, чтобы…
По тому, как опустились головы Сомохова и Малышева, ибн-Саббах понял, что собеседников он явно переоценивает.
– Ха-ха-ха… И еще раз – ха-ха-ха… После Э-кура Мамми я был о вас лучшего мнения.
Малышев нервно забарабанил пальцами по ножнам кинжала.
Ибн-Саббах одернул полу халата, почесал шею:
– Тем не менее, я рад, что вы не исчезли в горах, по дороге сюда. Может быть, мы расстались без излишней теплоты, но мне нравилось сражаться рядом с вами. Когда уверен в том, кто прикрывает тебе плечо, жизнь кажется проще.
Сомохов долил в пиалу шейха чай, ожидая продолжения речи, но мятежный посвященный молчал. Затянувшуюся тишину нарушил Малышев:
– Так ты поможешь нам?
Ибн-Саббах провел ладонью по холеной бороде и кивнул:
– Я проведу вас к тому месту, куда вы стремитесь. И помогу захватить замок. Все это будет… при двух условиях.
– Каких?
– Вы отдадите мне замок Аламут со всем содержимым.
– Воины потребуют свою долю. Трофеи всегда принадлежат победителям, – возразил Костя.
– Верно, – легко согласился шейх. – Пускай уносят серебро и золото. Его там, поверьте, немало. Но записи, библиотеку, машины… и гак, если он там есть, останутся у меня. Ну, и сам замок, конечно. Впрочем, не думаю, что вы там пожелаете жить, так что куча камней вам и не нужна.
– Согласны. Второе условие?
– Вы возьмете с собой не больше двух сотен бойцов… Я не могу сейчас собрать больше, чем две неполные сотни, вы, верю, можете. Но в поход пойдете только с двумя сотнями. – Он пояснил свою прихоть. – Не могу же я допустить, чтобы после победы кто-то из нас стал диктовать свою волю другому.
Костя и Сомохов переглянулись. Улугбек кивнул.
– Согласны.
