— Ну тогда, пожалуйста, опиши. — может, слишком Анжа слишком уступает ему? Ей нужно последить за собой.
— Мужчина был… его звали Сим Че-Ли, — Тау сделал паузу, подождав реакции, но таковой не последовало. — Человек этот стоял вне закона, они бы его и сами убили, если б поймали. Безжалостный, жестокий — хладнокровный убийца, с взрывным характером, он гордился тем, что объявлен вне закона во всех человеческих мирах.
— Я знаю этот тип людей, — «Даже слишком хорошо». — Продолжай.
— Он умер пять ночей назад. Власти нашли его тело и произвели вскрытие. То, что они обнаружили, привело их в замешательство. Все выглядело так, словно у преступника был поражен мозг, причем внезапно, ряд функций, необходимых для поддержания жизни, одновременно и таинственным образом прекратили работать. Но никто не бил его. По крайней мере физических повреждений не было. Власти хотели обсудить со мной возможность какого-то психологического воздействия. Они хотели знать, как это отразилось бы на физиологии.
— Им следовало обратиться в Институт за помощью.
— Они обратились. Это было очевидно. И им отказали или скорее отложили на неопределенное время передачу информации. Что в общем означает одно и то же. Твой Институт не слеп, Анжа. Мозг человека не сгорает сам по себе без провокации. Если ты скажешь мне, что он умер от страха, отчаяния, даже ненависти к себе, я покажу тебе, как найти знаки всего этого в химическом составе организма. Обычные эмоции могут убить, но оставят какие-то следы. Однако телепатия их может и не оставить.
— Это обвинение? — вдруг рявкнула Анжа. Слишком быстро, она явно пыталась защититься, и пожалела о своей реакции, как только произнесла это вслух.
— Я видел протоколы, — тихо сказал Тау. — Левирен, Кей Сан, другие. Ты убила их. Я знаю.
Анжа скрестила руки на груди и стояла неподвижно.
— Ты пришел к несколько поспешным выводам, — ровным голосом сказала она.
— Нет, — покачал головой Тау. — Вначале ты не была такой осторожной, а это приводит меня к мысли, что по крайней мере тогда это было ненарочно. Я сам видел тебя с Левиреном. Достаточно легко составить свидетельство о смерти, если тебе обеспечена императорская неприкосновенность: внезапная смерть, причину точно определить невозможно. На утро после смерти Левирена мы рванули к Границе. Затем Арварас — ты говорила о нем, помнишь? После этого ты перестала говорить. Их стало труднее отслеживать, но возможно. После того, как я стал связывать эти смерти с твоим отпуском на поверхность планеты, остальное стало само складываться.
— Доказательств нет, — сказала Анжа холодно, скрывая огонь, пожирающий ее душу, огонь, который будили эти воспоминания. «Будь ты проклят!» — подумала она.
— Я хочу помочь, — тихо сказал доктор.
— Это не твоя забота, — зло парировала Анжа.
— Я — твой личный врач — и это моя забота!
— Ты ничего не можешь сделать!
— Позволь мне самому об этом судить.
— Тау…
— Чего ты хочешь от меня, Анжа? — оборвал ее доктор. — Заявление в письменном виде с тремя печатями, подтверждающее мою преданность тебе? Я уже пять лет летаю с тобой на этом корабле. Я знаю, на что ты способна. Если ты скажешь мне завтра, что превратилась в какое-то мистическое существо, которому требуется каждый день сжирать по человеку для продолжения жизни… О, Хаша! Я наверняка стану помогать тебе заметать следы. Польза, которую ты принесла, измеряется целыми планетами, а люди, которым ты помогла, миллиардами. Что такое шесть человек в сравнении с этим?
Ошарашенная такой неистовой верностью, Анжа быстро переоценила ситуацию.
— Я никогда не думала, что ты такой хладнокровный убийца, — теперь она смотрела на своего личного доктора совсем иначе.
— Целеустремленный и всецело преданный тебе! — обрадованно выдохнул Тау. — Знаешь, именно поэтому меня и выбрали для этой работы — любого менее упрямого, чем я, ты бы превратила в коврик для вытирания ног. Еще до того, как позволила бы хорошо взглянуть на эту твою проклятую ценную анатомию. И тем более — на твой разум.
Несмотря ни на что, Анжа улыбнулась. Тау был прав.
— Точно в яблочко, — ей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с неприятным чувством в животе, и частично это у нее получилось.
«Зачем тебе моя искренность в этом вопросе? — размышляла Анжа. — Помочь мне… а если бы ты на самом деле мог? Или узнать, что и как я делаю, раз тебе так приказали, чтобы Азеа получила все мои секреты?»
Последняя мысль унизила бы Тау, и Анжа знала это. Женщина отвернулась, чтобы скрыть свое замешательство, и тихо предложила:
— Этого не должно было случиться. Этого больше никогда не произойдет. Пусть этого будет достаточно.
— А если против тебя выдвинут обвинения? — спросил Тау.
— Кто обвинит меня в убийстве гражданского лица? — сказала Анжа с упреком.
— Любой член Совета Правосудия, кому первым придет в голову выдвинуть против тебя это обвинение, — доктор помедлил. — Попал, верно?
Он пробил ее броню и эмоции зашевелились в душе. Страстное желание, и отчаяние, и необходимость человеческого контакта. С кем, если не с ним? Он предлагает поддержку. Его беспокойство кажется искренним. Почему бы Анже не принять его помощь?
— Ты не знаешь, о чем просишь, — Анжа почувствовала, что дала слабину, и предвидела падение щитов, которые всегда оберегали ее от суждений — и презрения — остальных людей.
— Доверься мне! — мягко сказал Тау.
Анжа изучала его снаружи и изнутри, глубже, чем делала когда-либо раньше. Его предложение давало ей свободу изучить личность Тау изнутри, оценить его доверие, и она воспользовалась возможностью, чтобы понять то, что профессиональная этика раньше запрещала, сугубо личные вопросы. Тау встретил ее открыто и откровенно показал мотивы своих действий. Беспокойство. Любопытство. Дружелюбие. Анжа осторожно попробовала последнее и, несмотря на чужой для нее тон, нашла ответную реакцию у себя. «Мне нужно высказаться, — подумала Анжа. — И здесь есть тот, кто готов выслушать меня». Больше она не станет ничего рассматривать.
— Что ты знаешь о телепатическом контакте в гетеросексуальной паре, соединившейся на всю жизнь? — спросила Анжа. Она не могла выразиться более ясно, если только выложить все прямо, и ожидала от Тау смущения. Но он, по-видимому, понял, что она имела в виду.
— Говорят, что в процессе полового контакта телепаты очень сильно соприкасаются друг с другом — независимо оттого, связанна ли эта пара на всю жизнь или нет, — ответил Тау. Он все понял — таков был скрытый смысл его слов. Если у Анжу нет необходимости объединяться с кем бы на всю жизнь — право на это давалось азеанцам от рождения, — то она, конечно, ищет удовольствия по другой причине. Тау принимал это как должное.
Анжа этого не ожидала.
— Ты знаешь о процессе? — насупилась она, но почувствовала облегчение: может, ей и не потребуется все объяснять.
