– Надо, – согласился Иван. – Дай-ка сюда лопату, уважаемый. Кстати, не знаю, как твое имя?
– Ах да. – Старик протянул лопату. – Меня зовут Карло. Карло Умбертини, торговец рыбой.
– Не найдется у вас еще одной лопаты, синьор Умбертини?
– Карло. Просто Карло… Лопата? Конечно, найдется.
– Вам надо уходить, Карло, – с силой вонзая лопату в землю, произнес Раничев. – Они скоро вернутся.
– Да-да, мы уйдем, – закивал головой старик. – Я принял вас за земляков-генуэзцев… Теперь вижу, что ошибался. Кто вы?
– Просто люди, – усмехнулся Иван. – Прибыли сюда по чисто коммерческим делам. Наш компаньон – достопочтенный синьор Винченцо Сальери. Вы не знаете, где он?
– Винченцо Сальери? – вскинул глаза старик. – Кто же его не знает? Почтеннейший негоциант, торговец тканями. Богатый, не мне чета. Вы и в самом деле хотите его разыскать?
– Ну конечно! За тем, можно сказать, и приехали. Я – Иван Козолуп, купец из Московии, а это мой помощник и компаньон Салим.
– Синьор Винченцо – мой сосед. – Выпрямившись, старик показал рукой за ограду. – Вон его дом, трехэтажный, красивый, настоящее палаццо… Его принялись грабить в первую очередь. Но купца уже там давно нет… У него несколько кораблей… А ведь он звал и меня, заранее звал, а я, старый осел… О, горе мне, горе…
Старый Карло Умбертини закрыл лицо руками и тут же поднял голову:
– Впрочем, некогда горевать, вы правы, Джованни. Пьетра, скорей собирайся! – Отвернувшись от дочери, он внимательно посмотрел на Ивана. – Я помогу вам найти Сальери, правда, добраться до него вам будет нелегко.
– Так он уехал?
– Уехал? Да, вернее – отплыл. Но не так далеко. Скорее всего, его корабль просто стоит на рейде где-нибудь в виду Солдайи… Да-да, это рядом. Я поговорю с рыбаками… Нет, не сыпьте так много земли… Господи, упокой души убиенных дев!
Помолившись над могилой, Карло, проследив, чтоб его дочь поплотнее закуталась в длинную черную накидку, обернулся к своим спасителям:
– Пошли.
* * *
Они осторожно вышли на улицу и, миновав тень, отбрасываемую квадратной башней Криско, направились вдоль полуразрушенной крепости. Шли недолго – обогнув башню Климента, прошли под аркой, оказавшись на совсем узенькой улочке – вряд ли по ней могла бы протиснуться запряженная волами повозка.
– Это здесь. – Карло остановился возле маленького, вросшего в землю домика с подслеповатыми оконцами и низенькой дверью.
– Здесь живет мой старый друг, грек. Он рыбак и поможет вам.
Оглянувшись, старик тихонько постучал в дверь:
– Открой, Аристофан. Это я, твой друг Карло Умбертини.
Дверь чуть приоткрылась, выглянувший из-за нее смуглый до черноты горбоносый старик подозрительно осмотрел незваных гостей:
– Кто это с тобой, Карло?
– Друзья… Нам нужно поговорить.
– Входите же.
Выйдя из дома, горбоносый Аристофан запустил всех в дом и только потом, внимательно оглядев пустынную улочку, вошел сам, тщательно заперев дверь на засов.
– Располагайтесь. – Он кивнул на стол, окруженный небольшими скамеечками, собственно, из этого и состояла вся меблировка жилища, если не считать узкого ложа и очага в углу, сложенного из круглых камней, обмазанных белой глиной. На стенах висели рыбацкие сети, сквозь узкие оконца снаружи проникал свет; впрочем, на улице быстро темнело. – Переночуете у меня. – Хозяин домишка поставил на стол кувшин с вином и блюдо с лепешками и копченой рыбой, жирной и вкусной. Вино тоже оказалось вкусным, прохладным, в меру кисловатым и терпким.
– Как дети? – отпив, взглянул на приятеля Карло.
– Господь милостив, – улыбнулся тот, морщинистое некрасивое лицо его на миг озарила улыбка. – Ну рассказывай. – Он прямо взглянул на приятеля, потом перевел взгляд на Пьетру. – А ты не плачь, дочка. Главное – живы. А врагов переживем как-нибудь, Хромца же пережили! Если твой дом разрушен, живи у меня, Карло!
– Спасибо, Аристофан. – Старый Карло вытер с уголков глаз набежавшие слезы и кивнул на Ивана с Салимом. – Мои друзья и спасители ищут Винченцо Сальери.
– Спасители?
– После расскажу, Аристофан. Ты не знаешь, как до него добраться?
Аристофан усмехнулся, откинулся к стенке, скрестив на груди руки:
– Почему же не знаю? Корабль Винченцо еще дня три назад направился в Сугдею.
– В Сугдею? Гм… Значит, Сальери в Солдайе… И как же там его отыскать?
– Зачем вам искать купца? Ищите корабль! – неожиданно засмеялся грек. – В неспокойные дни Винченцо всегда прячется на корабле.
– И не боится пиратов?
– А с чего ему бояться пиратов? Он и сам-то, между нами говоря… Впрочем, это не важно… – Грек перевел взгляд на Ивана. – Значит, говорите, нужен Винченцо?
Не дожидаясь ответа, старик вдруг громко хлопнул в ладоши.
– Эй, Аристид, Калликий! – громко закричал он, и в распахнувшуюся дверь, не ту, что вела на улицу, совсем в другую, внутреннюю, неожиданно ворвались два дюжих молодца, вооруженные короткими широкими саблями.
– Звал, отец? – не опуская сабли, спросил один из молодцев, такой же высокий и горбоносый, как и Аристофан.
– Поздоровайтесь с гостями, – строго сказал сыновьям грек. – А вот этих людей, – он кивнул на Раничева и Салима, – отведете к фелюке. Утром, как только рассветет, пойдете к Сугдее, где-то там должен быть корабль торговца тканью Винченцо.
– Знаем, отец, доброе судно.
– Ступайте, – махнул рукой грек. – Да приготовьте гостям постели.
Раничев вдруг поднялся из-за стола:
– Нам некогда спать сейчас, уважаемый Аристофан. У нас еще в городе небольшое дело.
– Небольшое дело? И где? – удивился старик.
– На торговой площади.
– Вот как… Не боитесь, что ограбят?
– А наши арбалеты на что?
– Вы смелые люди. Что ж… Калликий, проводи гостей. Не забудьте – наша фелюка с нарисованным на носу солнцем – вас будут ждать с утра.
На рыночной площади Кафы жарко горели костры, разожженные из сломанных рядков и притащенной из близлежащих домов мебели – кроватей, столов, лавок. В дрожащем желтовато-оранжевом свете высились кучи награбленного добра, приготовленные для раздела по справедливости, – прыгающие блики пламени плясали на рукоятках дорогого оружия, тускло светились в драгоценном шитье тканей, отражались в помятых боках золотых и серебряных чаш. Повсюду ходили литовские и татарские воины – вот сразу несколько притащили к ближайшей куче огромных размеров сундук и, весело крича, принялись выбрасывать оттуда одежду, двое Тохтамышевых ордынцев провели мимо костров связанных меж собою пленников – красивых молодых дев в разодранных платьях – девушки тихо плакали.
