Я лежала, пытаясь дышать спокойно и размеренно, как вдруг почувствовала, что на мне как будто не пижама. Откинув одеяло, я с некоторым страхом посмотрела, что на мне надето… или вообще ничего?..
Уф. Что-то было. Огромного размера футболка с надписью: «Выжил в толкучке паба "Датская корова"». Нет, читать вверх ногами я не умею, просто помнила слова наизусть, потому что несколько раз видела эту футболку на Нельсоне. Под ней были мои трусики – правда, неудобно съехавшие набок.
Я снова опустила голову на подушку и уставилась невидящим взглядом в потолок, пытаясь сложить вместе постепенно всплывающие из похмельных глубин обрывки воспоминаний. Честное слово, вчера я не чувствовала, что перебрала, хоть мы и выпили на двоих целых три бутылки.
Интересно, что такого я натворила?
События вчерашнего вечера слились в расплывчатое пятно, но вот одна из картинок приняла отчетливые очертания.
Лицо Нельсона прямо передо мной, и мы как будто целуемся.
Потом – странное выражение в его глазах.
Из моей груди вырвался стон. Как я могла столь подло обойтись с Габи? Почему поступила так по-свински?
Я решила не предаваться рефлексии, а встать, принять душ и разобраться с последствиями своей ошибки – как человек взрослый и самостоятельный.
С чистыми волосами и в свежем белье я почувствовала себя гораздо лучше и принялась ликвидировать все свидетельства вчерашнего загула в гостиной и кухне, хотя и чувствовала себя не очень хорошо.
Когда воцарился относительный порядок, я, пытаясь отдалить тяжелую минуту, приготовила завтрак и сосредоточилась на изучении свадебного журнала.
Вошел Нельсон с еще влажными после душа волосами.
– Привет! – воскликнул он.
Не слишком ли весело?
– Нельсон,– пробормотала я, глядя в тарелку.– Я… ммм… послушай, нам надо…
–Нет, не надо,– ответил Нельсон, садясь на стул напротив меня.– Давай не будем драматизировать. Между старыми друзьями, которые выпили лишнего и расчувствовались, такое порой случается.
У меня больно кольнуло в груди.
– Да? – спросила я, все еще не поднимая глаз.
– Конечно. На моем месте мог бы оказаться, к примеру, Роджер.
– Не мог бы!
Я вскинула голову и тут же поняла, что Нельсон меня дразнит. В его глазах светилась улыбка.
Хоть бы притворился, что ему неловко!
– Хочешь сказать, тебе все равно? – требовательно спросила я, не обращая внимания на похмельную тяжесть во всем теле.
Нельсон поднял брови и стал разливать чай.
– Конечно нет! Было очень… э-э-э…
– Ладно,– сказала я.– Можешь не договаривать. Все меня отвергают! Больше так не могу!
Я обхватила руками голову.
– Мел!
Передо мной, словно из ниоткуда, появилась чашка чая. Я машинально взяла ее, обжигая пальцы, и услышала щелканье включаемого тостера. Как ему удавалось вести себя так невозмутимо?
– Я не отвергаю тебя, глупенькая,– сказал он.– Просто вчера мы напились, вот и все. Пожалуйста, перестань хмуриться. А впредь старайся ограничивать себя в спиртном, чтобы соображать, что делаешь.
Я распрямила спину: не так уж и сильно я напилась!
Нельсон поднял руку, останавливая меня, хоть я не успела и слова вымолвить.
– Послушай, давай не будем,– произнес он до неприятного добрым голосом.– Ты вчера расплакалась, я опьянел… и потом… наверное, нам обоим было немного… любопытно…
Он замолчал, смущенно кашлянул и продолжил:
– Мел, для меня явилось большой честью, что ты мимолетно заинтересовалась мной, пусть даже во хмелю. Но давай посмотрим на вещи здраво: ты не любишь меня и наверняка умрешь со скуки, если будешь все время слушать мои россказни о налоговых льготах и яхтенном спорте.
– Нет, не умру,– запротестовала я.
Нельсон грустно улыбнулся, и во мне будто, что-то сломалось. Я не интересовала его как женщина, и он ясно дал это понять.
Все сомнения в его кандидатуре на роль моего бойфренда моментально рассеялись. Я втемяшила себе в голову, что по собственной глупости упустила свой единственный шанс – своего сказочного принца.
– Нельсон… Я люблю тебя!
Да, в последнее время я занималась только тем, что из одной дурацкой истории влезала в другую.
Тут Нельсон рыгнул, прикрыв рот рукой, отчего я в некотором смысле спустилась с небес на землю.
– Прости,– буркнул он.– Послушай, Мел, я тоже тебя люблю – как сестру… которой у меня, по счастью, нет. Разумеется, мы друг друга любим.
За его спиной из тостера выпрыгнули поджаренные кусочки хлеба. Намазав их маслом, он протянул один мне.
– Однако, как ни противно толкать речи в духе твоих мерзких журналов, влюблена ты в Джонатана Райли, международного специалиста по закладным, и, по-моему, совершишь серьезную ошибку, если попытаешься об этом забыть. Тебе как раз такой и нужен – в костюмчике, весь из себя начальник… короче, сама понимаешь… Насколько я могу судить, ты тоже ему подходишь. Если верить Габи, Райли требуется женщина, которая немного бы его оживляла.– Он откусил кусок тоста и добавил: – Таких советов я тебе больше никогда не стану давать, так что лучше запоминай сейчас.
Я подумала: а не пропустил ли Нельсон мимо ушей значительный кусок моего вчерашнего рассказа?
Да слушал ли он вообще?!
– Я ведь тебе сказала, что Джонатану до меня нет дела. Он любит бывать с Милочкой.
– Ради бога, Мел! Когда ты, наконец, уяснишь себе, что ты и есть Милочка? – строго спросил Нельсон. – Ты что, находишься под гипнозом, когда бываешь ею?
– Нет, конечно.
– Или пребываешь в состоянии транса и беседуешь в астрале с Авой Гарднер?
– Нет…
– Тогда какого черта ты твердишь, что это не ты развлекаешь легендарного типа, который, напрочь лишен чувства юмора?
– Кто тебе сказал, что у него нет чувства юмора? – спросила я, мгновенно переключаясь мыслями на Джонатана.
– Габи. Его зовут теперь Саймон Кауэлл – наверняка потому, что он в жизни никому не улыбнулся.
– О-о-о!..
Говорить о чувстве юмора Джонатана у меня не было сил.
Джонатан во мне не нуждался. Нельсон тоже. Я подумала вдруг: а может, плюнуть на все, купить дом, обзавестись дюжиной котов и писать до скончания века письма с жалобами в местную газету?
– Счастливый шанс в жизни выпадает лишь один раз, Мел,– сказал Нельсон более ласковым, чем можно было ожидать, тоном.– Довольно строить иллюзии. Знаю, отец у тебя человек дерьмовый, у матери… свои проблемы, но поверь ты много чего упустишь, если не научишься быть более решительной. Да, мы могли бы сойтись с тобой, но ты выбрала бы меня лишь потому, что хорошо и давно знаешь. Этого, поверь мне, недостаточно.
