Я ничего не сказал ему о Джулиане Тренте. Возможно, следовало бы, просто не хотелось его волновать. Я отнял у него привычный мир, где он жил в свое удовольствие, возясь с цветами в саду, играя в бридж с соседями. К чему забивать ему голову какими-то маньяками, орудующими бейсбольными битами?..
— Все расскажу, обязательно, прямо на следующей неделе, — обещал я. — А тем временем, может, съездишь куда-нибудь? Взять машину и прокатиться в Дартмур?..
— Я там уже был, — ответил он. — К чему переться второй раз?
Тут я окончательно сдался.
— Ну, тогда просто останься в Сидмауте еще на несколько дней, — резко заметил я.
— Не смей указывать мне, что делать! — огрызнулся он.
— Пожалуйста, папа!.. — взмолился я.
— Странный ты все же мальчик, — пробормотал он в ответ. То был вполне обычный и частый его комментарий.
— Возможно, — согласился я. — Но только очень прошу тебя, пап, останься. Это важно. Пожалуйста, сделай, как я прошу.
— Ладно, — нехотя буркнул он. — В конце концов, ты за все это платишь.
Что правда, то правда, а проживание в отеле «Виктория» в Сидмауте дешевым не назовешь. И мне пришлось сообщить ему по телефону данные моей кредитной карты, а также выслать подписанный мною факс, гарантирующий полную оплату.
Зная, что каких-то пятнадцать минут назад Джулиан Трент находился в Лэмбурне, мы с Элеонор немного расслабились. Спокойно и неспешно перенесли из ее машины в гостиницу все наши вещи, затем портье отогнал автомобиль на стоянку.
Я плотно закрыл и запер изнутри дверь в камеру и впервые за довольно долгое время почувствовал себя в безопасности. Потом позвонил дежурной в холле и попросил принести в номер бутылку красного вина и бокалы. Итак, нам с Элеонор предстояло просидеть взаперти в камере весь уикэнд, но это вовсе не означало, что мы не могли позволить себе хотя бы небольшие удовольствия и развлечения, чтоб скоротать врет.
И вот официант принес нам вино, мы заказали еще и еды. Затем я позвонил дежурной и попросил проследить за тем, чтоб нас не беспокоили и по телефону ни с кем не соединяли.
— Будет исполнено, сэр, — ответила она.
— Так расскажи мне, — попросила Элеонор спустя некоторое время. — С чего это ты вдруг решил, что мне грозит опасность от Джулиана Трента? Ведь до этого он ничего такого в мой адрес не предпринимал.
— Да с того, что нескольким свидетелям разослали повестки с требованием явиться в суд и дать показания. И теперь он точно знает, что его приказания я не выполню. Думаю, он попытается использовать тебя как еще один аргумент в этом нашем с ним споре.
— Похоже, ты прав, — кивнула она. — И что же теперь?
Я оглядел наш номер-камеру. Его создали, соединив три старые камеры, уничтожив между ними перегородки. А вот решетки на высоких окнах остались, и нам, как и прежним обитателям, это давало возможность видеть свет, но не пейзаж. К счастью, здесь выгородили место для самого современного туалета с ванной, так что выносить ведро не приходилось.
— Вот что, Элеонор, — начал я и заглянул ей прямо в глаза. — Ни один человек на свете, даже ты, никогда до конца не поймет, с какими страшными людьми нам пришлось иметь дело. Хотя теперь, думаю, ты начинаешь понимать. И существуем мы не в какой-то там телевизионной драме, где вместо крови клюквенный сок и где большинство героев ведут себя достаточно прилично. Это история шантажа и убийства, где главными героями являются по-настоящему опасные люди, готовые прихлопнуть человека как муху. — Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. — Но я не собираюсь позволять им делать это и далее.
— Но как? — спросила она.
И я ей рассказал. Кое-что она уже знала, обо всем остальном даже не догадывалась. Я говорил больше часа, и все это время слушала она очень внимательно, не перебивая.
И лишь когда я наконец умолк, она задала мне всего один, но очень важный вопрос:
— Почему ты не хочешь обращаться в полицию?
— Потому что мне нужен еще один день в суде, — ответил я. Мне не хотелось признаваться в том, что на протяжении довольно долгого времени я подвергался угрозам и никому об этом не сказал. Я слишком дорожил своей карьерой.
И я рассказал Элеонор, что собираюсь делать в понедельник, когда в суде с утра возобновятся слушания.
— Если только мы с тобой доживем до этого понедельника, — заметила она.
Теперь уже она меня пугала. Ради разнообразия, наверное.
Глава 20
— Всем встать! — объявила секретарь суда.
Судья вошел через свою дверь, слегка поклонился всем присутствующим, занял свое место на возвышении. Все остальные тоже сели. Процесс начался.
— Мистер Мейсон, — обратился ко мне судья.
— Да, ваша честь, — поднялся я.
— Сэр Джеймс Хорли по-прежнему отсутствует? — спросил он, приподняв брови.
— Да, ваша честь, — ответил я.
— И вы, и ваш клиент согласны продолжить слушания и довести дело защиты до конца, действуя практически в одиночку?
— Да, ваша честь, — сказал я.
Стив, находившийся в стеклянной клетке, тоже кивнул в знак согласия.
— И мне нет необходимости напоминать о том, что этот факт не сможет послужить основанием для пересмотра дела? — спросил судья.
— Никакой необходимости, ваша честь, — ответил я.
Судья кивнул, словно в подтверждение этих слов, и стал перелистывать бумаги, лежащие перед ним на столе.
— Ваши свидетели присутствуют? — спросил он.
— Насколько мне известно, да, ваша честь, — ответил я. На самом деле я не выходил и не проверяд, но, судя по довольному лицу Брюса Лайджена, свидетели были на месте.
Я вообще никуда не выходил с вечера пятницы.
А в пятницу, ровно в десять тридцать вечера, в моем гостиничном номере вдруг зазвонил телефон.
— Я же сказал, ни с кем не соединять! — сняв трубку, заметил я оператору гостиницы.
— Да, мистер Мейсон, нам страшно не хотелось беспокоить вас, извините, — затараторила девушка. — Но тут звонит ваш племянник, страшно нервничает, уверяет, что ему крайне необходимо связаться с вами. Не хотелось бы огорчать вас, но он говорит, что ваш пожилой отец неудачно упал и его забрали в больницу.
— А вы подтвердили моему племяннику, что я нахожусь здесь? — спросил я.
— Конечно, — ответила она. — Так вас соединить?
— Да, пожалуйста, — сказал я. В трубке послышался щелчок, потом — еще один, но со мной так никто и не заговорил. Что неудивительно: Джулиан Трент уже получил нужную ему информацию. После этого мы с Элеонор ни разу не выходили из номера, просидели в нем весь уик-энд, даже не пошли прогуляться по маленькому тюремному дворику, размять ноги. Впрочем, мы компенсировали прогулку, физической нагрузки нам вполне хватило в постели. Еду мы заказывали только по телефону и всякий раз просили официанта убедиться, что он подходит к нашей двери один и в коридоре больше никого. Наверное, весь обслуживающий персонал гостиницы счел нас сумасшедшими; впрочем, даже если и так, вели они себя безупречно вежливо, ни разу не дав понять, какого о нас мнения.
